Все понятно, она хочет спрятаться за этой отговоркой. «Итак, — подумал он, — она неравнодушна ко мне».
— Я не стану возражать и отдам всего себя журналу, коль и вы не против. А вы ночь напролет будете принадлежать мне, Шайен, вся целиком. Вам остается выбрать, когда наступит эта ночь. — Он старался не смотреть на ее грудь, вздымающуюся при каждом вздохе над глубоким вырезом. — Мы можем даже заключить долгосрочное соглашение.
«Срок которого, вероятно, истечет в выходные», — подумала она.
— Не фантазируйте ни о чем таком, О’Хара. — Она отчаянно искала способ сохранить собственное лицо. — Я просто…
«Она, когда волнуется, восхитительна», — подумалось ему.
— Просто что? — провоцировал он ее.
— Ну, мне просто не понравился взгляд той женщины.
Он усиленно старался согнать улыбку со своих губ:
— Вы видели, что происходило здесь?
— Через фотообъектив, — мрачно проговорила она.
— Люблю технику, — язвительно заметил он, а затем тихо рассмеялся.
— Не волнуйтесь, — успокоил он ее, ища по карманам чековую книжку. — Я избавлю вас от необходимости делать излишние траты. Во всяком случае, я, по договоренности, не стоял в списке.
Шайен запихнула его чековую книжку ему в карман:
— Я назначила цену. Я и рассчитаюсь.
О’Хара собрался было вступить с ней в спор, но затем, следуя интуиции, замолк. Она неверно воспримет его вмешательство.
— Гордость… — В задумчивости глядя на нее, он кивнул головой. — Мне по душе гордость в женщине. Притягательная черта. Все в вас волнует, Шайен. — Понизив голос до шепота, он проговорил ей на ухо: — И возбуждает. Чертовски возбуждает. Почему бы нам не отправиться в гостиницу и…
Шайен не могла позволить ему закончить фразу. Она не желала, чтобы его предложения туманили ей голову, приводили в беспорядок мысли. Очень осторожно она отодвинулась от него, уперев руку ему в грудь: между ними образовался зазор. Лишь в нем она и видела свое спасение.
— Постойте. Я ведь купила вас. Стало быть, мне и решать, как поступить с вами.
— Звучит заманчиво.
Собрав всю силу воли, Шайен сумела прикинуться равнодушной.
— Покажите мне Новый Орлеан.
Просьба удивила его.
— Вот этого я не ожидал.
Она усмехнулась: неплохой ход.
«Мне нужно многое ей сказать», — неожиданно подумал Грант. Пока существует такая возможность.
Шайен не могла вспомнить, когда в последний раз была так измотана. И так довольна. Вероятно, никогда. Время после окончания аукциона запомнилось окутанными туманной дымкой прогулками по городу, смехом, лицами и музыкой. И красочностью, перед которой бледнела радуга с ее многоцветьем. Все приобрело неясные очертания. Одно было ясно: все это озарялось присутствием рядом с нею Гранта.
О’Хара, как она и просила, познакомил ее с городом. Более детально, нежели могли предложить местные экскурсионные бюро. Смысл словосочетания «ночная жизнь» применительно к Новому Орлеану приобретает особое значение, тем более для женщины, выросшей на окраине Шайена.
Ночью в Новом Орлеане, казалось, было больше жизни, чем днем. Переставали действовать все мыслимые запреты. Они с Грантом посетили несколько непристойных ночных клубов, затем остановились перекусить у крошечного необычного бистро, где стойкой бара служила… плаха. Гранту удалось пробраться к ней самому и протащить за собой Шайен. Тут он с удивлением узнал, что Шайен никогда не пробовала каджунской кухни, а она с изумлением обнаружила, что едва не упустила нечто поразительное.
— Такое же ощущение будет у вас и при знакомстве кое с чем другим, — уверил он ее. Не надо быть оксфордским студентом, чтобы понять, на что он намекает.
И чем дольше они были вместе, тем больше она восхищалась им. Наконец они решили отправиться к себе на отдых.
Музыка по-прежнему звучала в ее ушах, когда она вышла из кабины лифта. Шайен напевала, двигаясь в такт запомнившейся ей мелодии.
Грант взял ее за руку и, буквально кружась в танце, довел до двери. Смущенная Шайен бросила вдоль коридора быстрый взгляд, нет ли там кого. Обрадованная, что нет свидетелей, она приготовилась пасть в его объятия и отдаться восторженному чувству, переполнявшему ее.
Смеясь и еле переводя дыхание, с головой, кружащейся, точно у девочки, от счастья, она прислонилась к двери. Вечер обошелся ей в полторы тысячи долларов, но потрачены эти деньги не зря. Она посмотрела на часы. Уже утро, начало пятого.
— Полагаю, за свои деньги я получила все, что мне причиталось.