Атака завершилась к полному удовлетворению всех участников, и самолеты повернули домой. По одиночке, так как уже наступила темнота, и по этой же причине все летели кратчайшим путем. Погода, которая ранее была благоприятной, теперь резко ухудшилась, и большинству самолетов пришлось садиться на базах Южной Англии.
Во время всей операции ни один вражеский истребитель не попытался атаковать нас (исключая один самолет, который добрался назад на трех моторах), а ПВО объектов оказалась довольно слабой.
Все самолеты эскадрильи вернулись назад целыми, исключая самолет подполковника Гибсона (несколько пулевых пробоин) и самолет капитана Хопгуда, который был поврежден ударной волной собственных бомб. Капитан Хопгуд, для которого, по случайному совпадению, это был последний полет оперативного цикла, проявил недостаточную осторожность и сбросил бомбы, находясь ниже безопасной высоты. Все 10 экипажей эскадрильи заявили, что поразили цель, поэтому, с точки зрения командира эскадрильи, налет увенчался полным успехом.
Из-за недостаточного освещения бомбардировщикам не удалось сделать снимки результатов атаки, но лейтенант Раскелл, находившийся на самолете командира авиакрыла, на обратном пути сумел заснять кое-что обычной кинокамерой. Эти несколько кадров оказались единственным документальным свидетельством и позднее были опубликованы в газетах.
В налете участвовали следующие пилоты 106-й эскадрильи:
подполковник Гибсон,
лейтенант Кроу,
сержант Лэйс,
лейтенант Шэннон,
сержант Гамильтон,
капитан Хопгуд,
лейтенант Касселс,
лейтенант Хили,
сержант Фэйр,
лейтенант Веллингтон».
Через 2 дня нас собрали на инструктаж перед налетом на территорию Италии. После некоторого перерыва налеты на эту страну возобновлялись. Так как полеты над территорией Франции не были опасней полетов над Англией, летчики любили такие операции.
«Сегодня ночью Генуя, — сказал Гас Уокер. — Я не буду тратить время, произнося длинную речь, но это первый раз, когда мы будем бомбить Геную после долгого перерыва. Целью, разумеется, станет порт, где укрываются корабли итальянского флота. Вы можете удивиться, почему мы внезапно бросаем Германию, и почему вы летите уже сегодня ночью. Я очень хотел бы быть вместе с вами. Что ж, единственное, что я могу сказать, — этот налет станет частью большой операции на Средиземном море. Впервые в истории вы будете поддерживать действия армии в сотнях миль отсюда. Но, так или иначе — вперед. Удачи».
Мы все взлетели, и все вернулись назад. Это была неплохая оплеуха. Стараниями Патфайндеров над целями было светло, как днем. Мы видели, как наши зажигалки яростно пылали на черепичных крышах домов Генуи. Мы видели, как тяжелые бомбы сносили напрочь строения в порту. Когда мы повернули назад, то решили, что Генуя получила хорошо.
А на следующий день пришло сообщение, что наши войска начали наступление в Западной Пустыне. Гас оказался совершенно прав.
Это была великая неделя, с самого первого дня. Уже на следующий день мы совершили новый налет на территорию Италии, на сей раз в дневное время. Кроме прямых разрушений, я полагаю, эти налеты убедили итальянцев, что Королевские ВВС господствуют в воздухе на Западном фронте. Мы намеревались атаковать Милан.
Не следует думать, что германские истребители позволяли нам лететь через французскую территорию уж совсем беспрепятственно. Мы пересекли пролив на малой высоте и вышли на французскую территорию между Шербуром и Гавром. Нам сообщили, что над Францией находится теплый фронт, который прикроет нас во время полета к цели. В действительности облачный слой оказался довольно жидким. Мы пролетели над прибрежными утесами и увидели вдали в ярком солнечном свете какие-то сомнительные облачка. Большинству из нас пришлось довольно долго лететь над Францией, прежде чем тучи приняли нас в свои ласковые материнские объятия. Немцы обстреляли нас над побережьем, но, я думаю, они были сильно удивлены, когда увидели сотни бомбардировщиков, летящих на малой высоте под прикрытием «Спитфайров». Затем мы услышали переговоры немцев по радио. Офицер наведения говорил: «Всем истребителям. Британские бомбардировщики слишком далеко на юге. Все должны садиться на ближайший аэродром».