В ответ на мой вопрос один из новичков, которого звали Орд, сказал:
«Дела идут гораздо хуже. Зениток больше не стало, но прожектора превращают налеты в сущий ад. Он создали целый световой пояс вокруг Рура шириной около 20 миль. Он тянется от голландского побережья до Парижа. Нам приходится пересекать его, когда мы летим туда и когда летим обратно. Мы просто не можем его обойти. Кое-кто говорит, что мы летим слишком низко, но еще никому не удалось подняться достаточно высоко, чтобы перескочить через луч. Кроме того, „Хэмпдены“ просто износились».
«А как насчет целей? Вы все еще бомбите только военные объекты?»
«Более или менее. Мы, наконец, отказались от такой глупости, как возвращение с бомбами, если не обнаружена главная цель. Нам дают некую точку в центре промышленного района. Идея проста — если мы промажем по основной цели, наши бомбы все равно куда-нибудь да попадут».
«И сколько самолетов участвует в налете?»
«До 400, если цель того стоит. Можно было бы посылать и больше, если бы наши войска не вели наступление на Среднем Востоке».
«Я полагаю, вы сбрасываете до 800 тонн бомб?»
«Да, если с нами летят несколько „Стерлингов“. Мы можем доставить в Рур 3000 фунтов, так как должны брать больше бензина».
«Нормально! А как меткость?»
«Терпимо. Некоторые самолеты имеют фотокамеры и снимают результаты бомбежки. Если учесть помехи от прожекторов, ложные цели и, разумеется, зенитки, точную атаку выполнить почти невозможно, если только не светит яркая луна. Нам также сильно мешает погода. Если мы хотим чего-то добиться, приходится спускаться под облака, но там так темно, что мы не видим точку прицеливания. Чаще всего выбрасываем бомбы где-то в радиусе 10 миль от цели».
«А что делают фотокамеры?»
«Ну, прежде всего лишь немногие самолеты их имеют. Мы несем их по очереди. Планировалось с их помощью выявить лучшие экипажи, которые должны будут сбрасывать зажигательные бомбы на цель. Это облегчило бы прицеливание остальным. Но фрицы и здесь нашли выход. Они зажигают фальшивые огни, которые выглядят точь-в-точь, как наши маркеры, только расположены в нескольких милях от цели. Я брал на борт эти камеры, но результаты оказались не слишком. Кое-кто, снимая атакованную „цель“, потом обнаруживал, что снято чистое поле. Со мной произошло то же самое».
«Но снимки показывают, что бомбы-то вы сбрасываете точно?» — спросил я.
«С отклонением в несколько сот ярдов. Когда ты нажимаешь кнопку, маркер идет в ту же точку, что и бомбы. Он взрывается на высоте 3000 футов и освещает местность. Затвор камеры должен сработать именно в этот момент. В теории это выглядит очень просто».
«Я полагал, что фотокамера, установленная на самолете, не только увеличит точность бомбометания, но и послужит доказательством того, что экипаж выполнил атаку», — вставил мой наблюдатель.
Пилот бомбардировщика ответил:
«Так должно происходить. Но возникают технические сложности. Однако яйцеголовые усердно работают. Нам нужны новые самолеты. Эти старые „Хэмдены“…»
Мы беседовали час или два, а затем вышли к летному полю, чтобы проводить уходящих в полет парней. Все было, как прежде. Самолеты по-прежнему подпрыгивали на большом холме посреди аэродрома и оказывались в воздухе раньше времени, словно кто-то давал им пинка в зад. Все так же свободные пилоты толпились у взлетной полосы и махали руками. Наш победный наступательный дух сохранился полностью.
Потом я залез в свой черный «Бо», который выглядел несколько странно среди громоздких бомбардировщиков, дал газ, и мы отбыли.
Мое путешествие было действительно необходимым. Я убедился, что мое место — в Бомбардировочном Командований.
* * *Через несколько дней Боб сбил еще один самолет. На. сей раз он действовал гораздо более уверенно, и весь ход этого боя показал, что он стал настоящим мастером в деле уничтожения фрицев.
Бандит летел далеко от берега чуть выше облачного слоя, время от времени ныряя в тучи, вероятно, потому что стрелкам постоянно мерещилась какая-то опасность. Боб, выходя на перехват, заметил, что завеса облаков обрывается на некотором расстоянии от берега. Поэтому, когда его наблюдатель Грегори дал пеленг на противника, Боб не пошел на сближение немедленно. В этом случае фриц после первой же очереди мог нырнуть в облака и скрыться. Вместо этого он 15 минут следовал за немецким самолетом, дожидаясь, пока он выскочит из туч. А дальше все было просто.