Лорен чуть не захлебнулась вином, которое как раз решила попробовать.
— Пожалуйста, не надо портить приятный ланч. Я уже вполне достаточно знаю о нем.
— Да? И что же вы знаете? — стояла на своем Мэри.
— Что он нетерпимый и взбалмошный тиран.
— И при этом вы любите его.
Мэри не спрашивала, она утверждала.
— Да, — рассердилась Лорен.
Мэри, как ни старалась, не смогла скрыть своего удивления откровенностью Лорен.
— Я в этом не сомневалась. Подозреваю, что он тоже вас любит, — спокойно и уверенно вынесла приговор Мэри.
Стараясь не показать, как ей приятно это слышать, Лорен повернулась к окну.
— Что дает основания вам для подобного утверждения?
— Начнем с того, что Ник никогда не обращается с женщинами так, как с вами.
— О да. С другими он само очарование, — с горечью сказала Лорен.
— Правильно! — подтвердила Мэри. — Он всегда ведет себя со своими женщинами… как бы это получше выразиться… с терпеливым безразличием. Пока женщина ему нравится, он внимателен и обаятелен, а когда она начинает ему наскучивать, он вежливо, но решительно и твердо выставляет ее из своей жизни. Насколько я помню, ни одной женщине не удалось зацепить его чувства. А я уж видела, как они старались вызвать его ревность. И что? Он удивленно смотрел на них, словно не понимал, чего от него хотят. Вот и все. А теперь ваш случай…
Лорен покраснела, когда Мэри заговорила о ней, как об одной из многих женщин, побывавших с Ником в постели, но не стала ничего отрицать.
— Вы, — продолжала Мэри, — лишили его покоя. Ник злится на вас и на себя. Но он не вычеркивает вас из своей жизни. Он даже не отсылает вас на другой этаж. Вам не кажется странным, что он не позволяет вам работать с Джимом и заставляет каждый день сидеть на восьмидесятом этаже в ожидании звонка от Росси?
— Я думала, он держит меня при себе из мести, — мрачно призналась Лорен.
— Не исключено. Наверно, он хочет, чтобы вы почувствовали то же, что он чувствует из-за вас. А возможно, он пытается найти в вас слабое место, чтобы избавиться от своего чувства. Не знаю. Ник — человек сложный. Джим, Эрика и я очень дружны с ним, и все же он всех нас держит на расстоянии. Есть внутри него что-то, что он не желает ни с кем делить, даже с нами… Почему вы так странно смотрите на меня? — оборвала себя Мэри.
Лорен вздохнула.
— Вы хотите сыграть роль свахи, и у вас это неплохо получается, только невесту вы выбрали не ту. Вам бы надо поговорить с Эрикой, а не со мной.
— Не понимаю вас, Лорен…
— А вы видели заметку о приеме в Харбор-Спрингс несколько недель назад? — Лорен отвела взгляд. — Я была в Харбор-Спрингс с Ником, а потом приехала Эрика, и он отослал меня домой. Он назвал ее «деловым свиданием»…
— Так и есть! — воскликнула Мэри и погладила руку Лорен. — Они настоящие друзья и деловые партнеры, к тому же… Но это все. Ник входит в совет директоров компании ее отца, а тот, в свою очередь, входит в совет директоров «Глобалиндастриз». Эрика купила дом Ника. Этот дом всегда ей нравился, и, наверное, она поехала туда уладить последние формальности.
У Лорен отлегло от сердца, хотя разумом она понимала, что ее отношения с Ником не будут иметь продолжения и все ее надежды — самообман. По крайней мере, она была с ним не в постели его подружки. И дом тоже тогда еще принадлежал ему. Подождав, пока Рикко поставит тарелки на стол, она спросила:
— Вы давно знаете Ника?
— Кажется, всегда знала, — ответила Мэри. — Я стала работать у его отца и деда бухгалтером, когда мне исполнилось двадцать четыре года. Нику тогда было четыре. А через полгода умер его отец.
— Какой он был ребенком?
Лорен показалось, что она не может не задать этот вопрос, так сильно ей захотелось узнать все, что только можно, о загадочном мужчине, завладевшем ее сердцем и не желавшем его принять.
Мэри улыбнулась своим воспоминаниям.
— Тогда мы называли его Ники. Более очаровательного черноголового чертенка трудно себе вообразить. Он был гордый, как его отец, и иногда очень упрямый. Умный, веселый мальчишка — таким любая мать могла бы гордиться. Но только не его мать, — печально проговорила она.
— Почему? — упорно допрашивала ее Лорен, помня, как неохотно Ник отвечал на вопросы о матери в Харбор-Спрингс. — Он почти ничего не рассказывает о ней.
— Удивительно, что Ник вообще о ней говорит, ведь он никогда вслух не вспоминает ее. — Взгляд Мэри посерьезнел, стоило ей заглянуть в прошлое. — Она была очень красивой и очень богатой, но вместе с тем избалованной, капризной, эгоистичной. Как наряженная рождественская елка. Снаружи великолепно, а внутри пусто. А Ники обожал ее, несмотря ни на что.