— У нас у всех есть срочные дела, — пробурчал один из присутствующих. — Какого черта ему понадобилось в Детройте?
— Он сказал, что это связано с трудовыми соглашениями.
— Это не оправдание, — послышались со всех сторон возмущенные голоса. — У нас у всех такие же важные проблемы.
— Я говорил об этом Нику, — заметил председатель.
— Ну, и он что?
— Ник заявил, что ни у кого нет такой проблемы, как у него.
Лорен вынесла из дома уже второй чемодан. Уложив его в машину, она подняла голову, чтобы взглянуть на облачное осеннее небо. То ли дождь будет, то ли снег, мрачно решила она.
Вернувшись в дом, Лорен оставила дверь приоткрытой, чтобы в следующий раз, когда она опять будет нести тяжелые вещи, не мучиться, отпирая ее. Тапочки она промочила, поэтому пошла в кухню и, включив духовку, поставила их посушить. Можно было бы отвезти их домой и мокрыми, но Лорен хотелось сразу же надеть их, как только она переступит порог родного дома.
Она поднялась наверх, надела туфли и посмотрела на последний чемодан. Осталось только написать записку Филиппу Уитворту — и она свободна как ветер. Слезы жгли Лорен глаза, и она смахивала их тыльной стороной ладони.
Спустившись с чемоданом вниз, Лорен в последний раз оглядела гостиную, как вдруг услышала чьи-то шаги. Она удивленно оглянулась и от неожиданности застыла на месте, увидев выходящего из кухни Ника. В глазах у него горел опасный огонь, когда он приблизился к ней, и Лорен едва не закричала, испугавшись, что ему уже все известно о Филиппе Уитворте.
Не помня себя от страха, она бросила чемодан и отпрянула, совсем забыв о стоящей позади нее софе. Один шаг — и Лорен, потеряв равновесие упала на спину.
Глаза Ника смеялись, при виде распростертой перед ним красавицы, словно приглашавшей присоединиться к ней.
— Я польщен, радость моя, но сначала неплохо было бы перекусить. Ты могла бы что-нибудь приготовить… кроме запеченных туфель?
Лорен с трудом поднялась на ноги. Несмотря на шутливый тон, Ник был явно напряжен. Лорен не могла не заметить этого и попыталась убежать.
— Стой смирно, — приказал он.
Она подчинилась.
— Почему ты… вы… ты не на совещании? Ты же должен быть в Чикаго.
— Знаешь, я все утро задаю себе тот же вопрос. Я спросил себя об этом, когда обманул семь человек, которым нужно знать мое мнение по очень важному вопросу. Я спросил себя об этом в самолете, когда женщина, сидевшая рядом со мной, начала блевать в мешок.
Лорен истерически хихикнула. Ник был не просто напряжен, он был зол, но он не был в ярости. Значит, ему ничего не известно о Филиппе.
— Я спросил себя об этом, — продолжал Ник, сделав шаг навстречу Лорен, — когда вытряхнул старика из такси, потому что боялся, опоздать.
Как ни старалась Лорен собраться с мыслями, ей это не удавалось.
— Ну вот, ты здесь, — дрожащим голосом пролепетала она. — Что ты хочешь?
— Я хочу тебя.
— Но я же сказала…
— Я помню, что ты сказала, — нетерпеливо перебил ее Ник. — Ты сказала, что я слишком стар и циничен для тебя. Правильно?
Она кивнула.
— Лорен, но я всего лишь на два месяца старше, чем был в Харбор-Спрингс, хотя на самом деле чувствую себя стариком по сравнению с тем юношей. Но тогда ты не считала меня слишком старым для себя, да и сегодня ты так не думаешь. Знаешь, я, пожалуй, разгружу машину и распакую твои вещи.
— Ник, я возвращаюсь домой, — твердо проговорила Лорен.
— Нет, никуда ты не едешь. Ты принадлежишь мне, а если будешь возражать, я отнесу тебя наверх и заставлю это признать.
Лорен знала, что он может это сделать, поэтому она опять непроизвольно попятилась.
— Ты докажешь только, что сильнее меня. И, что бы я там не признала, это не будет считаться твоей победой. Важно только то, что я не хочу принадлежать тебе!
Ник печально улыбнулся.
— А я хочу принадлежать тебе.
У Лорен едва не разорвалось сердце. О чем это он? Интуитивно она поняла, что он говорит о женитьбе, но главное — он предлагает ей себя. Что будет, если она сейчас расскажет ему о Филиппе Уитворте?
Когда Ник заговорил вновь, его голос звучал хрипло от пережитого им волнения.
— Считай меня аморальным, беспринципным циником… Но только подумай, ты ведь можешь меня исправить. Только ты и можешь…
Лорен хотелось смеяться и плакать одновременно. Наклонив голову, отчего волосы закрыли ей лицо, она изо всех сил боролась с застилавшими глаза слезами. Ничего не поделаешь. Судьбу не обойдешь. Придется ей увеличить список секретарш, влюбленных в своих боссов и находящихся с ними в тайной связи. Придется поступиться своей гордостью и самоуважением. А вдруг он полюбит ее? И тогда она расскажет ему о Филиппе, рискнув его любовью и привязанностью.