Того, кто думал, что жертвоприношение превратит Исаака в вегетарианца, ожидало разочарование. Как рассказывает Библия (Быт. 27), запах мяса вызывал у праотца изрядный аппетит как из-за его склонности к дичи, приносимой Исавом, так, возможно, и в силу слепоты, поразившей Исаака в старости и обострившей другие чувства — обоняния и вкуса. Нет сомнения, что в тот день, когда Иаков обманул отца, не одна только коварная хитрость Ревекки, но и чревоугодие самого Исаака склонили чашу против сына, которого он любил. Несмотря на все подозрения, несмотря на безошибочно угаданный им голос Иакова, страсть к мясу настолько затуманила его разум, что он позволил Ревекке и Иакову обмануть его и тем самым навеки оттолкнул от себя Исава.
Это напоминает описанную двумя главами ранее продажу самим Исавом своего первородства за чечевичную похлебку. Выясняется, что Исаак передал старшему сыну как свою необузданную страсть к еде, так и неспособность отказаться от удовлетворения этой страсти, а Ревекка передала младшему сыну склонность к злоумышлению и обману. Может быть, в этом и была причина того, почему Ревекка любила Иакова, а Исаак — Исава. Каждый из них любил сына, похожего на него самого.
«И взял Авраам еще жену»
Вернемся к Аврааму. Даже сейчас, когда его план удался: Исаак женился на Ревекке и утешился после смерти матери, — отец и сын не воссоединились. Пропасть между ними не исчезла. Можно предположить, что Исаак знал, что за сватовством к Ревекке стоял его отец. Ведь слуга Авраама рассказал ему «все, что сделал», а кто же не поймет, что слуги сами ничего не решают, самовольно в дальние страны не отправляются и не привозят оттуда по своему усмотрению жен для сыновей своих господ. И тем не менее отношения между Исааком и отцом не возобновились.
К чести Авраама надо сказать, что он избрал разумный и благородный способ помочь сыну. Возможно, он надеялся этим вернуть его. Но даже если Авраам обманулся в своих ожиданиях, он этого не показал. Напротив, он еще раз поступил хорошо, не потребовав у Исаака какого-нибудь вознаграждения — например, возобновления отношений или выражения благодарности. Он довольствовался сознанием, что сделал сыну добро, и читатель тут же понимает, что тем самым Авраам сделал добро и себе самому.
И действительно, сразу же после того, как Исаак взял в жены Ревекку и полюбил ее, Авраам тоже взял себе жену — женщину намного моложе него по имени Хеттура. И пока его сын и невестка двадцать лет ждали первой беременности, этот старик без промедления удостоился множества сыновей от своей новой жены.
Не относитесь к этому легкомысленно. В возрасте ста лет Авраам сомневался в своей способности родить сына с Саррой. А сейчас, когда ему больше ста сорока, он родил с Хеттурой — к тому же без всяких провозвестий от Бога или появления ангелов — шестерых сыновей одного за другим: «Она родила ему Зимрана, Иокшана, Медана, Мадиана, Ишбака и Шуаха» (Быт. 25, 2).
Женитьба престарелого отца почти сразу же после женитьбы сына и эта его неожиданная плодовитость, намного превышающая сыновнюю, да к тому же симпатичные рифмующиеся имена его маленьких сыновей — эти Зимраны и Меданы так и катаются на языке — всё говорит о радостной метаморфозе. И действительно, старик отец явно изменился к лучшему. Жертвоприношение развело его с любимым сыном, но зато избавило наконец от требовательного присутствия Бога и жены — двух начал, что так жестко правили всей его жизнью и заставили совершить два страшных поступка: изгнать первого сына и едва не принести в жертву второго.
Сейчас, когда Бог уже не говорит с ним, а Сарра умерла, и даже Исаак нашел утешение в своей любви к Ревекке, Авраам впервые получил возможность пожить в свое удовольствие. На склоне лет он стал весьма деятельным и плодовитым. У него появились и наложницы, кроме Хеттуры, и с ними он тоже породил многих детей. Библия подчеркивает, конечно, что Исаак как был, так и остался его любимым сыном и что именно ему Авраам завещал все свое имущество, тогда как сыновей всех своих наложниц он отослал на восток, в землю Кедем, чтобы они не конкурировали с сыном Сарры. Но важно не это. Важна та метаморфоза, что произошла с Авраамом в этом преклонном возрасте. Он наконец-то покончил с миссией отца нации и столпа веры, перестал быть знаменем и символом и стал просто частным лицом. И хотя в его жизни снова происходят большие перемены, на сей раз это перемены чисто личные, и для него они явно радостней и прекрасней, чем предшествовавшие им метаморфозы национального и религиозного характера — переход из страны в страну, изменение имени, завет и обрезание.