Леди Мальверн посмотрела на Дживза, затем на меня, потом опять на Дживза. На лице её отразилось сомнение.
— Естественно, ваша светлость, — сказал Дживз, — куда более разумно предположить, что такой джентльмен, как его светлость, отправился в тюрьму по своей воле, чем считать, что он нарушил закон и был арестован?
Леди Мальверн моргнула. Затем она встала с кресла.
— Мистер Вустер, — сказал она, — примите мои извинения. Я не должна была сомневаться в Уилмоте. Мне ли было не знать его чистую, непорочную душу!
— Точно! — ответил я.
— Завтрак подан, сэр, — сказал Дживз.
Я сел за стол и, всё ещё плохо соображая, начал разбивать яйцо чайной ложкой.
— Дживз, — произнёс я. — Ты просто спаситель.
— Благодарю вас, сэр.
— Ничто не убедило бы тётю Агату, что это не я втянул этого придурка в разгульную жизнь.
— Мне кажется, вы правы, сэр.
Я продолжал рассеянно ковыряться в яйце. Знаете, я был необычайно тронут тем, как Дживз пришёл мне на подмогу. Меня так и подмывало сделать ему что-нибудь хорошее. Какое-то мгновение я колебался, потом решился. Он это заслужил.
— Дживз!
— Сэр?
— Мой цветастый галстук.
— Да, сэр?
— Сожги его.
— Благодарю вас, сэр.
— И ещё, Дживз.
— Да, сэр?
— Возьми такси и купи мне Чудо Белого Дома, такую же, как у президента Кулиджа.
— Большое спасибо, сэр.
Я почувствовал, что родился заново. Я почувствовал, что облака разошлись и всё вернулось на круги своя. Я почувствовал, что понимаю того парня, который в последней главе романа перестал закатывать жене скандалы и всё ей простил. Я почувствовал, что мне хочется сделать тысячу вещей, чтобы показать Дживзу, как я его ценю.
— Дживз, — сказал я, — этого недостаточно. Говори, что ещё тебе надо?
— Если позволите, пятьдесят долларов, сэр.
— Пятьдесят долларов?
— Это даст мне возможность заплатить долг чести, сэр. Я должен деньги его светлости.
— Ты должен лорду Першору пятьдесят долларов?
— Да, сэр. Я случайно встретил его светлость на улице в ту ночь, когда его арестовали. Его светлость был сильно возбуждён и по ошибке принял меня за одного из своих приятелей. Я позволил себе вольность, сэр, поспорить с его светлостью на пятьдесят долларов, что он не засветит проходящему мимо полисмену в глаз. Его светлость с радостью принял пари и выиграл его.
Я вытащил из кармана бумажник и отсчитал сотню.
— Возьми, Дживз, — сказал я. — Знаешь, ты… нет, тебе нет равных!
— Всегда к вашим услугам, сэр.
ГЛАВА 4. Дживз и жмот
Очень часто по утрам, когда я лежу в постели, прихлёбываю чай и наблюдаю за Дживзом, хлопочущим над моими одеяниями, я задумываюсь, как смогу я без него обойтись, если ему, упаси господи, втемяшится в голову меня оставить. По правде говоря, в Нью-Йорке мне не так страшно об этом думать, но в Лондоне волноваться приходится постоянно. Уму непостижимо, как низко пали эти прохвосты, так и норовившие переманить его к себе. Я точно знаю, что Рог Фолджамбл предложил ему вдвое больше, чем я, а Алистер Баингам-Ривз, чей камердинер любил заглаживать складки на брюках сбоку, дошёл до того, что специально заходил ко мне в гости, чтобы посмотреть на Дживза голодным волчьим взглядом. Проклятые пираты!
А дело в том, сами понимаете, что Дживз чертовски компетентный малый. Это заметно в каждом его движении, даже когда он вдевает запонки в рубашку.
Я во всём полагаюсь на Дживза, и он ни разу ещё меня не подвёл. К тому же он частенько напрягал свои мозги, вытягивая из передряг моих друзей, которые постоянно вляпывались то в одну историю, то в другую. Возьмём, к примеру, случай со стариной Бякой и его дядей, старым упрямым ослом.
Произошло это через два-три месяца после того, как я приехал в Америку. Я вернулся домой довольно поздно, и Дживз принёс мне рюмку виски с содовой, которую я всегда пью перед сном.
— Пока вас не было дома, сэр, — сказал он, — к вам заходил мистер Бикерстет.
— Да ну? — произнёс я.
— Дважды, сэр. Он выглядел расстроенным.
— Думаешь, попал в переделку?
— Весьма возможно, сэр.
Я отхлебнул виски. Мне было жаль старину Бяку, но, по правде говоря, я очень обрадовался, что у нас с Дживзом появилась тема для разговора. Видите ли, в то время отношения у нас были несколько натянутыми, потому что мне — уж не знаю, прав я был или нет, — взбрело в голову отрастить усы, а Дживз никак не мог этого пережить. Поймите меня правильно, у меня нет и тени сомнения, что Дживз — дока во всем, что касается одежды, и что к советам его необходимо прислушиваться, но не мог же я, прах его побери, позволить, чтобы он указывал мне, что носить, а что не носить на лице! Малый явно хватил через край. Я часто уступал ему, когда речь шла о пиджаке или галстуке, но как только он посягнул на мою верхнюю губу, я осадил его, как положено, и никаких гвоздей!
— Мистер Бикерстет просил передать, что зайдёт позже, сэр.
— Должно быть, что-то серьезное, Дживз.
— Да, сэр.
Я задумчиво дёрнул себя за ус, увидел, как по телу Дживза пробежала нервная дрожь, и опустил руку, чтобы не обижать беднягу.
— Я прочитал в газете, сэр, что дядя мистера Бикерстета прибывает в Америку на «Кармантике».
— Да?
— Его милость герцог Чизвикский, сэр.
Для меня это было новостью. Я и не подозревал, что дядя Бяки был герцогом. Чудно, как мало приятели знают друг о друге. Я познакомился с Бякой в одной из квартир на площади Вашингтона сразу после того, как приехал в Нью-Йорк. Должно быть, я в то время сильно скучал по дому, потому что, узнав, что Бяка англичанин и к тому же учился со мной в Оксфорде, я сразу почувствовал к нему расположение. Да и вообще он был отличным парнем, и пока мы трепались с ним в углу, где было не слишком много всяких скульпторов и художников, он ещё больше возвысился в моих глазах, необычайно талантливо изобразив бультерьера, от которого кошка драпанула на дерево. Мы здорово подружились, но я ничего о нём не знал, кроме разве того, что он вечно сидел без денег и имел дядю, который время от времени посылал ему какие-то гроши.
— Если герцог Чизвикский его дядя, — спросил я, — почему у него нет титула? Почему он не лорд как-его-там?
— Мистер Бикерстет — сын покойной сестры его милости, сэр, которая вышла замуж за капитана Королевской стражи Ролло Бикерстета.
Дживз знает всё.
— А отец Бяки тоже умер?
— Да, сэр.
— Оставил наследство?
— Нет, сэр.
Я начал понимать, почему у старины Бяки было туго с деньгами. Со стороны может показаться, что, имея дядю герцога, жить можно припеваючи, но Чизвик, владевший половиной Лондона и пятью графствами на севере в придачу, заслужил скандальную славу скряги, каких мало. Насколько и знаю, американцы называют таких людей жмотами. Если родители не оставили Бяке ни цента и он жил только на то, что ему удавалось выуживать из старика герцога, дела его были плохи. Впрочем, это не объясняло, с какой стати я ему вдруг понадобился. Бяка никогда и ни у кого не брал в долг. Он утверждал, что хочет сохранить друзей и потому не щиплет их чисто принципиально.
В этот момент в дверь позвонили, и Дживз выплыл из комнаты.
— Да, сэр, мистер Вустер вернулся, — услышал я и через несколько секунд увидел Бяку. Выглядел он хуже некуда.
— Привет, Бяка, — сказал н. — Дживз передал, что ты меня ищешь. Что стряслось, Бяка?
— Я погорел, Берти. Мне нужен твой совет.
— Валяй, старина.
— Берти, завтра приезжает мой дядя.
— Да, Дживз говорил.
— Видишь ли, он — герцог Чизвикский.
— Да, Дживз говорил.
Бяка выглядел удивлённым.
— Похоже, твой Дживз всё знает.
— Хочешь верь, хочешь нет, но всего несколько минут назад мне пришла в голову та же мысль.
— Я бы не отказался, — мрачно заявил Бяка, — чтобы Дживз знал, как мне вылезти из навозной кучи, куда я вляпался по уши.
— Мистер Бикерстет по уши вляпался в навозную кучу, Дживз, — сказал я. — Он хочет, чтобы ты пошевелил мозгами и помог ему оттуда вылезти.
Бяка посмотрел на меня с сомнением.
— Знаешь, Берти, это всё-таки личное, ну, сам понимаешь.