— Что бы вы хотели пожелать Бэрдсбургу, герцог? — спросил наш знакомый.
Старикан опешил.
— Я никогда не был в Бэрдсбурге.
Специалист по канализации явно расстроился.
— Вам следовало бы нанести нам визит, — сказал он. — Бэрдсбург — самый перспективный город в Америке. Вперёд, Бэрдсбург!
— Вперёд, Бэрдсбург! — радостно подхватил хор голосов.
Парень, который всё время хмурился, внезапно заговорил.
— Эй!
Физиономия у него была круглая, глаза решительно блестели, а подбородок выдавался вперёд.
— Как бизнесмен, — сказал он, — только поймите меня правильно, я никого не обвиняю и ещё раз подчёркиваю, что говорю исключительно как бизнесмен, — я считаю, что джентльмен должен для порядка подтвердить перед свидетелями, что он — герцог.
— Что вы хотите этим сказать, сэр? — вскричал старикан, медленно багровея.
— Только не обижайтесь, бизнес есть бизнес. Заметьте, я ничего такого не утверждаю, хотя многое кажется мне странным. Насколько я понял, вот этого джентльмена зовут мистер Бикерстет. Если вы герцог Чизвикский, почему он не лорд Перси как-его? Я читывал английские романы, мне известно, как там у вас бывает.
— Это чудовищно!
— Ну-ну, не надо так распаляться. Я всего лишь задал вам вопрос, потому что имею право знать, кто вы такой на самом деле. Вы собираетесь получить с нас деньги, а прежде чем купить товар, надо видеть, за что платишь. Всё должно быть по-честному.
Специалист по канализации кивнул.
— Вы абсолютно правы, Симмз. Я как-то совсем упустил этот момент из виду, когда договаривался. Видите ли, джентльмен, каждый бизнесмен имеет право на определённые гарантии. Мы платим мистеру Бикерстету сто пятьдесят долларов и, естественно, хотим знать правду.
Старикан бросил на Бяку испытующий взгляд, затем повернулся к специалисту по канализации.
— Уверяю вас, мне ничего об этом не известно, — очень вежливо произнёс он. — Я буду чрезвычайно признателен, если вы объясните мне, в чём дело.
— Согласно договору с мистером Бикерстетом, восемьдесят семь жителей Бэрдсбурга получили привилегию пожать вам руку за определённую плату. Мистер Симмз — и я к нему присоединяюсь — считает, что мы не можем полагаться на одно слово мистера Бикерстета — ведь мы его совсем не знаем, — который утверждает, что вы — герцог Чизвикский.
Старикан с трудом проглотил слюну.
— Позвольте уверить вас в том, сэр, — сказал он каким-то чудным голосом,
— что я — герцог Чизвикский.
— Ну, тогда всё в порядке, — с облегчением заявил специалист по канализации. — Этого нам достаточно. Можно продолжать.
— Мне очень жаль, — сказал Чизвик, — но я не могу продолжать. Я немного устал. Вам придётся меня извинить.
— Но семьдесят семь наших парней стоят за углом и ждут своей очереди, герцог!
— Боюсь, мне придется их разочаровать.
— В таком случае наша сделка будет расторгнута.
— Я предлагаю вам обсудить этот вопрос с моим племянником.
Специалист по канализации явно разволновался.
— Может, вы всё-таки встретитесь с нашими ребятами?
— Нет!
— Что ж, тогда мы пойдём.
Когда мы остались одни, наступила тишина. Потом старикан Чизвик повернулся к Бяке.
— Ну?
Бяка, казалось, проглотил язык.
— Тот человек сказал правду?
— Да, дядя.
— Зачем ты это сделал?
Бяка, по— видимому, находился в полной прострации, поэтому я решил прийти ему на помощь.
— Послушай, старина, по-моему, тебе надо сказать дяде правду.
Адамово яблоко бедолаги несколько раз подпрыгнуло, затем он заговорил.
— Понимаешь, дядя, ты лишил меня пособия, а мне позарез понадобились наличные, чтобы организовать птицеферму. Я хочу сказать, это стопроцентный верняк, и всего за несколько долларов. Сначала ты покупаешь курицу, а потом она начинает нести по одному яйцу семь дней в неделю, и ты продаёшь эти яйца, скажем, по семьдесят пять центов за штуку. Курица сразу же себя оправдывает. Прибыль…
— Что за чушь ты несёшь? Какая курица? Ты дал мне понять, что твои дела идут более чем успешно!
— Старина Бяка несколько преувеличил, — снова вмешался я, решив не бросать друга в беде. — Ваш племянник, знаете ли, целиком зависит от этого вашего пособия, и когда вы перестали его выплачивать, бедняга попал впросак и решил немного подзаработать. Вот мы и придумали план с рукопожатиями.
— Значит, ты мне солгал! Ты намеренно обманул меня, прикинувшись деловым человеком!
— Бедный Бяка не хотел ехать на ранчо, — объяснил я. — Ему, знаете ли, не нравятся коровы и лошади, но в курицах он уверен на все сто. И если б вы немного помогли ему…
— После того, что произошло? После того, как он выставил меня на посмешище? Ни цента!
— Но…
— Ни цента!
Внезапно я услышал, как позади меня кто-то почтительно кашлянул.
— Если позволите, сэр, я могу внести одно предложение. Если мистеру Бикерстету срочно понадобились наличные и он не знает, где их достать, ему не составит труда получить необходимую сумму, рассказав о событиях, происшедших сегодня утром, репортёру одной из центральных газет, специализирующихся на скандальной светской хронике.
— Боже праведный! — сказал я.
— Будь я проклят! — сказал Бяка.
— Великие небеса! — сказал старикан Чизвик.
— Слушаюсь, сэр, — сказал Дживз.
Глаза у Бяки заблестели, и он резко повернулся к своему дяде.
— Дживз абсолютно прав! Так я и сделаю! «Кроникл» оторвёт у меня эту историю с руками и ногами. Они заплатят столько, сколько я захочу!
Из горла старикана вырвалось нечто среднее между стоном и воем.
— Френсис, я категорически запрещаю тебе обращаться в газету!
— Тебе хорошо говорить, — сказал Бяка, воодушевляясь всё больше и больше,
— но если мне негде взять денег…
— Подожди! Э-э-э, подожди, мой мальчик! Ты такой нетерпеливый! Быть может, мы с тобой что-нибудь придумаем…
— Я не поеду ни на какое дурацкое ранчо!
— Нет, конечно, нет! Нет, нет, мой мальчик! У меня и в мыслях этого не было! Я… я думаю, — на мгновение он заколебался, — я думаю, лучше всего будет, если ты вернёшься со мной в Англию. Я… я могу… мне кажется, что у тебя получится… э-э-э… воспользоваться твоими услугами в качестве моего личного секретаря.
— Это мне подходит.
— Естественно, я не буду платить тебе жалования, но, как ты знаешь, в политической жизни Англии личный секретарь пользуется всеми привилегиями…
— Единственная привилегия, которой я намерен воспользоваться, — твёрдо сказал Бяка, — это пятьсот фунтов стерлингов в год, выплачиваемых мне ежеквартально.
— Мой дорогой мальчик!
— И ни пенсом меньше!
— Но, Френсис, подумай о тех великолепных возможностях, которые перед тобой откроются, когда ты станешь моим личным секретарём. Ты наберёшься опыта, станешь тонким политиком, короче, э-э-э, окажешься в исключительно выгодном положении, которое полностью компенсирует тебе отсутствие жалования.
— Пять сотен в год! — заявил Бяка, смакуя каждое слово. — И вообще, эта сумма — ничто по сравнению с тем, что я мог бы заколотить, организовав птицеферму. Сам посуди. Допустим, у тебя есть дюжина куриц. Каждая курица родит дюжину цыплят. Потом цыплята вырастут, станут курицами и тоже начнут рожать цыплят, а затем все они начнут нести яйца! Да это целое состояние! За яйца в Америке можно получить всё, что угодно. Парни выдерживают их на морозе год за годом и ни за какие деньги не соглашаются продавать их дешевле, чем по доллару за штуку. Неужели ты думаешь, я откажусь стать миллионером меньше чем за пятьсот весёлых в год, что?
На мгновение лицо старого Чизвика нервно задёргалось, потом он сдался.
— Хорошо, мой мальчик, — сдавленным голосом сказал он.
— Ну и чудненько! — заявил Бяка. — Считай, я тоже согласен.
— Дживз, — сказал я. Бяка со стариканом отправились в ресторан, чтобы отпраздновать Бякино назначение на новую должность. — Дживз, ты превзошёл самого себя.