Я улыбнулась. Оказалось невероятно приятным слышать такие слова от того, кто занимает все твое сердце. Я так надеялась, что Марк и есть моя судьба. Наверное, тогда я тоже была бы счастлива вампиром. Марк с улыбкой посмотрел на меня и нежно поцеловал меня в губы.
Жаль, что наш поцелуй не мог длиться вечно.
— Скоро ты станешь такой же холодной, как и я, — задумчиво произнес он, отстранившись. — Но, знаешь, меня это не пугает. Я этому даже рад, — произнес он, погладив меня по щеке очень личным, интимным жестом. — У меня нет калленовского предубеждения относительно вампиров. Я не считаю нас исчадиями ада или жуткими монстрами. Кем бы мы ни были, все зависит от нас: мы всегда становимся ровно теми, кем и хотим быть. Это справедливо…
Я улыбнулась и потянулась к нему за еще одним холодным поцелуем. И на какое-то время нам стало не до разговоров.
— Времени до твоего обращения остается все меньше, — произнес он позже. — Мы должны успеть подготовить тебя к новой жизни как можно лучше, — Марк мечтательно усмехнулся. — Тебя ждет нечто волшебное. Хотя после трехдневного ада самое приятное заключается в том, что боли больше нет. А уж когда ты понимаешь, что именно с тобой произошло, что ты отныне практически всесилен… Это особое ощущение. И мне оно довольно приятно, — признался он. — Мне понравилось, как ты описала для себя первые дни после обращения. Все говорит о том, что ты понимаешь, кем ты собираешься стать. Это, несомненно, большой плюс для нас, — он кивнул, подтверждая свои слова. — Как я говорил, через три дня мук обращение закончилось, и я увидел перед собой совершенно другой мир. Я не буду тебе описывать, каким он был для меня. Это несколько индивидуально, так что я не хочу перебивать твои собственные впечатления.
— Что значит индивидуально? — я не удержалась от вопроса.
— Понимаешь, каждый человек — уникум. Кто-то будет восхищаться полевым цветком, а кто-то его не заметит, отдав предпочтение розе. Кто-то скажет, что грозовое небо серое, а кто-то назовет темно-синим, третий же скажет, что оно стальное… Все и для всех по-разному, индивидуально, применительно к каждой отдельной душе. И когда ты становишься вампиром, то начинаешь лучше видеть и слышать, больше ощущать, понимать… Но сам фактор «разного восприятия» не меняется, — подробно объяснил Марк. — Я, например, не мог оторвать глаз от неба. Мне казалось, в нем появилось так много оттенков, которых не было раньше… Небо словно зафиксировало мое внимание на себе. А вот Аро не нашел в небе ничего особенного, зато, по его рассказу, первое время не мог налюбоваться на ткани…
— Ткани? — я не смогла сдержать веселого удивления.
— Да, — усмехнулся правитель. — Аро трогал все ткани: одежду, покрывала, занавеси. Ему нравились эти тактильные ощущения, нравилось чувствовать разницу между разными материалами, различать цвета и оттенки. Но в большей же степени он любил осязать… Что поделаешь, Аро кинестетик! У него ведь и дар так работает, только через прикосновение.
— Интересно, — задумчиво протянула я.
— Да, вот именно это и является индивидуальным для каждого из нас. И я не знаю, что может увлечь тебя больше всего остального. Это может быть что угодно! Зато так увлекательно наблюдать за новорожденным вампиром… — мечтательно и с предвкушением произнес он, лукаво глядя на меня: понятно, за каким именно вампиром он собирался наблюдать.
Я едва удержалась от веселого фырка.
— Хорошо, что еще? — спросила я.
— Тебе следует осознавать, что ты станешь самым сильным существом на планете. Не иносказательно, а на самом деле. И это огромная ответственность, Белла, — уже серьезно сказал он. — Ты ответственна не только за себя, но и за жизни тех людей, что тебя окружают. А еще ты должна понимать свою ответственность перед всеми вампирами. Есть определенные правила, которые не стоит нарушать. Их мало и они просты. Ты знаешь какие-нибудь из них?
— Да, — я согласно кивнула. — Нельзя открывать себя людям. Нельзя питаться людьми в стенах Вольтерры. После охоты, где бы она ни была, следует уничтожать все следы своего присутствия, — быстро перечислила я давно заученный «материал».
— Молодец. Как видишь, с тобой Каллены нарушили правило. Но все обошлось. Ты оказалась слишком умной и догадалась обо всем сама. А вообще, знаешь, любимая, все могло бы быть еще проще… — последнюю фразу Марк протянул и характерно посмотрел на меня, словно ожидая какого-то отклика.
— То есть?
— Как только ты догадалась, Каллены могли бы просто уехать, испариться в неизвестном направлении, раз уж так хотели сохранить тебе жизнь, — пояснил он. — Им, как вампирам, должно было быть очевидно, что твоя жизнь в большей опасности, чем их жизни. Это было нечестно, ведь ты с самого начала должна была знать о нашем клане! Или, раз уж на то пошло и они так приблизили тебя, то у них должна была быть смелость и совесть, чтобы обратить тебя!
— Почему совесть? — изумилась я.
— Белла, они ведь знали, что Вольтури казнили бы тебя за их ошибку! — возмущенно воскликнул он. — Это ведь чуть не случилось, тебе просто повезло, что Елена увидела твое будущее. Тебя спасло только это! А если бы нет? Каллены должны были предупредить тебя сразу. Так было бы честнее… — он показал головой разочарованно. — А то получилось нечто странное. «Мы тебя любим и хотим, чтоб ты была рядом, но мы не хотим, чтоб ты становилась одной из нас… Да и вообще, за одно только, что ты знаешь о нас, тебя должен убить королевский клан, и мы ничем не сможем тебе помочь… Но ты не волнуйся!», — он раздраженно спародировал Калленов. — Ты хоть сама понимаешь, насколько это лицемерно?
— Да, согласна, — печально потупилась я. — Если они не хотели меня обращать с самого начала, то должны были держаться на расстоянии. Но я уже не удивлена. Каллены, как оказалось, вообще странные. Я не понимаю причины их поступков, особенно в отношении меня, — честно призналась я.
— Мне жаль, что так произошло, — с печальной улыбкой произнес он. — Но, мне кажется, тебе повезло, что ты не станешь одной из них. Я уверен, дела Карлайла до добра не доведут.
— Какие дела?
— Ну, хотя бы то, как он воспитывает своих детей… — начал он. — Это отвратительно, Белла!
— Что ты имеешь в виду? Это то, о чем говорил Аро? О принятии себя? — тут же заинтересовалась я.
— И да, и нет, — неопределенно ответил Марк и покачал головой.
Я вопросительно посмотрела на мужчину, ожидая ответа, но он медлил, видимо, собираясь с мыслями. Я терпеливо ждала. Наконец, Марк заговорил:
— Тебе никогда не казалось странным, что Каллены ходят в школу?
— Ну, есть немного, но что тут такого? — искренне удивилась я.
— Помнишь, когда Джаспер напал на тебя на праздновании твоего дня рождения? — вновь спросил Марк.
— Да, — ответила я, взмахом головы отгоняя не слишком приятные воспоминания. Как бы там ни было, Джаса я давно простила.
— А если бы ты порезалась в школе, и Джаспер напал, как думаешь, ты бы успела от него убежать? А успели бы убежать другие? Как думаешь, остальные дети не нашли бы в таком поведении Джаспера много странного? Скажем, если бы он убил тебя на их глазах? Этот кошмар не преследовал бы их всю жизнь? — Марк говорил, постепенно повышая голос от раздражения.