До нашего дома оставалось совсем немного. Я спешила. Непонятно вообще, что люди делали в это месте, почти рядом с лесом. Но они там были. Один из них упал и порезался. Всего немного крови, всего чуть-чуть, но я так давно ее не пробовала, сидя на животной диете… Я сама не заметила, как выскочила из машины и набросилась на людей. Когда я осознала, что случилось, стало поздно. Четверых было не вернуть, другие убежали. Недалеко. Метров на сто, эти люди думали, что спрятались. Разумеется, я бы их догнала, если бы захотела! Но я пришла в ужас оттого, что натворила, я испугалась, вернулась к машине и поехала домой.
Это уже потом Каллены рассказали мне, что по закону, я должна была убить свидетелей. Если бы я сделала это, мне бы ничего не грозило. Но я не знала, что это — нарушение, и, испугавшись, просто отпустила людей. Когда я была в «банде» Райли, нам позволялось и не такое. Но теперь меня пришли казнить. И у меня не было выхода. Я поняла, что очень хочу жить: мой реальный возраст — почти восемнадцать. Казалось бы, все впереди. Так хочется просто бросить все и уйти, одной, стать свободной, просто жить, как могу, как умею.
У меня оставался один шанс из ста или из тысячи… И я собиралась его использовать. Однажды он уже спас мне жизнь.
Я собиралась сдаться.
Я грустно вздохнула и пошла в сторону дороги. К счастью, в кармане оказалось немного денег. На такси хватит. А там разберусь.
Я собиралась найти Вольтури и прийти с повинной. Это будет, возможно, не так уж и просто. Они были далеко, и я не была ищейкой — по запаху на таком расстоянии я бы не нашла. Но я надеялась, что они поселились в какой-нибудь гостинице: вряд ли у правящего клана будет недвижимость в этом захудалом городишке. Я надеялась обойти все приличные гостиницы поблизости. Если в одной из них будут Вольтури, то меня почувствуют и позовут…
***
— И смотри тут, — рыкнул Феликс, попутно открывая дверь и грубо проталкивая недовольного Эдварда.
Я удивилась. Не ожидала, что он придет сюда. Да и зачем? Выпрашивать помилование для своей жены? Конечно, ведь явно не для того, чтобы светски побеседовать с «любимой сестренкой». Да и внешний вид его был красноречив. Или это Феликс его так потрепал? Я молча встала с дивана и уставилась на бывшего братца. Пусть говорит первым…
— Привет? — неуверенно начал он, решив проявить вежливость.
Эдвард вообще никогда не умел держать себя в руках, он был слишком эмоционален, как мне кажется, слишком любил страдать напоказ и не умел держать язык за зубами, видимо, был уверен в собственной непоколебимой правоте. Ему еще повезло, что Кай, Деметрий и Джейн ушли на охоту. Разговаривать с Эдвардом муж бы не стал, это точно. А вот мне было интересно послушать…
— Добрый вечер, Эдвард, — спокойно произнесла я, — все в порядке, Феликс, вряд ли он пришел, чтоб наброситься на меня.
Молодой человек кивнул, чуть улыбнулся и вышел.
— Ну? — поторопила я.
— Розали, я не знаю, как так случилось, что ты теперь одна из… — помялся Эдвард, подбирая определение. — Из них. Но я верю, что ты должна чувствовать что-то к нашей семье. Вспомни, мы ведь так долго были вместе, всегда помогали друг другу. А потом ты ушла. Я не буду спрашивать, почему, пусть так, но… Ты ведь теперь с Каем. Уговори его, сделай же что-нибудь! — Эдвард сначала говорил не слишком уверено, однако к концу своей «речи» осмелел.
— Я все отлично помню, Эдвард, — вежливо ответила я. — И, грубо говоря, это не я ушла. Я просто осталась. Уехали — вы. Но, не будем об этом…
— Ты повлияешь на Кая? — перебил меня парень.
— Хм, интересно, как я должна это сделать? Просто на минуту, задумайся, можно ли повлиять на Кая Вольтури? — с сарказмом спросила я.
— Я так и знал, что они тебя держат насильно! — взревел брат.
— Что? — опешила я. — Что за чушь?
— Если бы он тебя любил, ты могла бы поговорить с ним и спасти нас. Ты же должна что-то чувствовать к нам! — закричал Эдвард.
— Я и чувствую! С чего ты взял, что вы все мне безразличны? — возмутилась я.
— Ты даже разговаривать стала, как все они… Ты должна это нам, Розали, ты ведь бросила нас! Ты должна семье, которая тебя спасла! — он продолжал гнуть свою линию, совсем не желая услышать меня.
Да, Эдвард умеет повернуть ситуацию в другое русло, к сожалению, в самое неблагоприятное для него.
— Эдвард, пойми, действительно, именно пойми меня: Кай — мой муж, понимаешь, муж… И хотя наши отношения тебя не касаются, я отвечу — мы любим друг друга. Но вы совершили преступление — это правда! — твердо сказала я. — Чем вы вообще думали, когда отпускали ее в школу, когда позволяли ей оставаться одной? — я задала риторический вопрос. Мне понятно было, что ничем они не думали. — Я даже верить не хочу в это! Да, мой муж может казнить всех вас или кого-то из вас, но что ты предлагаешь мне? Уйти от него? Бросить и наплевать на свое счастье? Как я могу запретить Каю что-то сделать? — возмутилась я.
— Ну, ты же его жена! — удивленно воскликнул братец.
На его лице было написано: «не понимаю, не признаю…». Непрошибаемая тупость.
Эдвард терял терпение.
— Да, но вместе с тем, я — королева Вольтури! Я больше не Каллен, это — истина, которую ты не хочешь видеть. Я ушла от вас, как там случилось, кто виноват — не важно, но факты таковы: Кай вправе казнить вас, и я не знаю, сделает он этого или нет, но я не могу заставить его вас помиловать, — я предприняла еще одну попытку объясниться. — Если он сам решит дать вам шанс, значит, даст, а нет — то нет, извини. Я что, по твоему мнению, с ним поскандалить должна?
— Конечно! — заключил Эдвард, всем своим видом показывая, что данный путь — единственный и, вообще-то, это я должна была о нем догадаться. — Ты обязана нам. Карлайл обратил тебя, дал тебе шанс. Ты просто обязана выпросить у Кая помилование для Бри, для нас всех. А если он не захочет делать, как ты скажешь, значит, ты ему не нужна, и тогда ты должна бросить его. И, вообще, ты должна быть на нашей стороне!
Судя по его тону, Эдвард говорил искренне. Он реально так думал. Вау…
— Эдвард, я не должна тебе ничего, — начинала злиться я, — наши отношения и без того никогда не были простыми, а сейчас ты приходишь и требуешь от меня, чтобы я предала своего мужа и свой клан. Ты считаешь, это правильно?
— Ах, вот… Вот, Розали. Теперь я понял, ты всегда была такой, — с полубезумной улыбкой произнес он. — Помнишь Ройса? Ты ведь и не сказать, что любила его, просто он был богаче, так? И родители решили, что быть его женой выгодно, а ты была и рада стараться. Живя с нами, ты просто умело пряталась, а как выдался шанс выскочить замуж за правителя и сидеть повыше, так ты его тут же использовала, — заключил он. — Мы безразличны тебе!
— Это неправда, Эдвард, и ты это знаешь! Если Кай решит вас казнить, я буду расстроена, но это не значит, что я обязана защищать вас ценой своего счастья, — прокричала я.
Его упоминание о моей человеческой жизни откровенно взбесило. Как можно спокойно рассуждать о том, чего не знаешь? Как можно вообще предъявлять мне такие претензии? И где тогда эта братская любовь, если он рассуждает так легко и просто, прекрасно зная, как неприятна и болезненна для меня эта тема…
— Да, да, вот о том я и говорю. Ты стала такая же, как и они. Они тебя испортили! — вдруг нашелся Эдвард.
О да, оправдания придумывать он мастак. Вот и мне придумал, ему ведь и в голову не могло прийти, что моим поступкам не нужны оправдания. Мои поступки адекватны.
— Эдвард, что ты несешь? — возмутилась я.
— Я правду говорю. Ты нас бросила, Эмметта бросила, а потом и Джаспера забрала. Даже Элис ушла. Все из-за тебя. Почему ты так поступила с нами?
— Это вы меня бросили! — я буквально взорвалась гневом. — И это правда, Эдвард, очнись. Вы бросили Беллу, а совесть не позволила мне оставить ее в такой тяжелый период. Совесть! Это называется совесть! — закричала я. — Только у вас всех ее — ни на грамм. Потому что вы плюнули на Беллу и уехали. Вспомни, как вы все любили ее, защищали… Или только делали вид? А потом собрали вещи и дружно переехали. Вы и меня бросили. Да, я считаю, что вы предали не только Беллу, но и меня. Вы должны были остаться с нами, потому что мы обе были частью вашей семьи. А когда я это поняла, то поняла еще и то, что так не бывает там, где есть семья. Я поняла, что не так-то и была нужна вам, раз вы смогли меня оставить.