[Зинга: И правильно делаешь, что не помнишь. Откуда ты?]
[Дийдин: Я из «Клыков».]
[Зинга: Ну вот и иди к своим.]
[Дийдин: Но мне всё равно хотелось бы…]
[Зинга: Я убью тебя.]
[Дийдин: …]
[Зинга: Сделаешь хоть один шаг в сторону двери, и я отрублю тебе голову.]
[Дийдин: …]
[Зинга: …]
[Дийдин: Когда-нибудь ты состаришься, а вот «Клыки» будут жить вечно… Не думай, что сможешь пользоваться благоволением Босса всю жизнь.]
[Зинга: …]
[Дийдин: …]
[Зинга: …]
***
[Зинга: …]
[Босс: …]
[Зинга: …]
[Босс: …]
[Зинга: Босс, зачем вы это делаете?]
[Босс: Что?]
[Зинга: Вы сами понимаете, о чём я…]
[Босс: …]
[Зинга: …]
[Босс: Разговаривай со мной на «ты».]
[Зинга: …]
[Босс: …]
[Зинга: Луни. Я знаю.]
[Луни: …]
[Зинга: …]
[Луни: Знаешь моё настоящее имя?.. Все кто знал его раньше уже давно мертвы, знаешь ли… Меня очень-очень давно не называл никто Луни.]
[Зинга: И это не настоящее ваше имя.]
[Луни: …]
[Зинга: …]
[Луни: …]
[Зинга: …]
[Луни: Насколько много ты знаешь?]
[Зинга: Всё.]
[Луни: …]
[Зинга: …]
[Луни: И что ты собираешься с этим делать? Убить меня?]
[Зинга: Нет. Я хочу и дальше служить вам… Но теперь я хочу помочь вам скрыть это… Мне выгодно моё ремесло… Я люблю его… И я не хочу его потерять, также как и вы.]
[Луни: …]
[Зинга: …]
[Луни: …]
[Зинга: …]
[Луни: Можешь идти. Просто забудем про этот разговор.]
[Зинга: ...]
***
[Зинга: Не може…]
***
[Ияков: ГХРАААААА!!!]
Невыносимая вспышка боли пронзила голову Иякова, и он в конвульсиях схватился за свои виски.
[Ияков: СУКА!!!]
Он отскочил в сторону, не отнимая ладоней от собственного лица. Перед ним, окунувшись физиономией в сырую ночную траву, продолжал, скрючившись, стоять Зинга из-за того, что его нога до сих пор была сжата капканом.
Судя по всему, Иякову стало больно из-за того, что тот умер в то время, как он читал его мысли.
[Ияков: Хэ-хэ…]
Он до сих пор едва мог отдышаться после этого пронизывающего и совершенно ошеломительного чувства.
[Ияков: …]
Тем не менее, он быстро взял себя в руки и решил обдумать всё то, что он успел запечатлеть в сознании погибшего убийцы.
[Ияков: Он очень странно реагировал на тему Линча… И всячески уходил от разговора…]
Боль потихоньку утихала, и к Иякову возвращался трезвый ум и осознанность (не то чтобы они у него уж прям сильно были, но всё-таки).
[Ияков: Но я не увидел ни одного воспоминания, чтобы он убивал девушку… Что за хуйня…]
Здесь делать было уже нечего, так что почти лысый парень зашагал в сторону города. После собственной смерти да и ещё и убийства лучшего убийцы (как бы тавтологично это не звучало) спать хотелось невероятно.
[Ияков: Да и в конце… Луни… Так он и есть этот Босс… Что ж, это было вполне логично. Иначе бы как он так легко расправился с Гротом да и ещё и оказался на дне того колодца… Только вот… Зачем он рассказал мне своё имя… Хотя я его же не видел – это вполне логично.]
Ноги сами топали к его (почти) съёмной комнате.
[Ияков: Да ещё и Луни не Луни… Блять, что за ребусы… Разберусь с этой залупой завтра, ну его нахуй…]
Ияков неожиданно вспомнил про свой козырёк, обернулся, осознал, насколько же ему лень было тратить на это время, и потопал дальше.
Вскоре он всё-таки добрался до своего жилища и свалился на пол (по кровати он своим телом не попал).
[Ияков: …]
***
[Ияков: Я всё понял.]
С этими словами потрёпанный и хоть немного выспавшийся громила оторвал своё лицо от пыльного пола (естественно, его никто не убирал в силу того, как именно Ияков заселился сюда) и тут же поднёс руки к груди, подскочив вверх и поднявшись на ноги.
[Ияков: Сука.]
Нельзя было медлить. Линч умудрился перехитрить и Иякова, и всех остальных. Надо было срочно найти его и уничтожить.
[Ияков: …]
Парень быстро умыл лицо, застегнул свою рубаху и ринулся на выход, в коридор.
Здесь стояла та самая сморщенная старушка, которая и владела этой комнатой. В её руках было ведро с водой и парой серых тряпок да веник, а на груди был подвязан белый фартук.
[???: Ой-ё… Я думала, что ты, и правда, выселился уже, окаянный.]
Ияков обнаружил, что его, на самом деле, давненько не было в своей узурпированной обители.
Однако у него совершенно не было времени не то что на какие-то разбирательства, но и на такие наблюдения.
Юноша пронёсся мимо домовладелицы и вырвался на свежий воздух. На улице ослепительно ярко прокатывалось солнце, ещё не так раскидисто, но всё-таки разбрасываясь лучами своего яичного цвета. Только чёрные, придавленные тени домов осколками тьмы ещё напоминали о недавней ночи.
[Ияков: Восток.]
Ияков обеспокоенно огляделся по сторонам, наконец заметил небольшую проулочку, по которой он обычно ориентировался, и побежал в противоположную сторону.
[Ияков: …]
***
[Ияков: Хэ… Хэ…]
Бежал он долго, минут пятнадцать. Но было так не из-за его скорости, отнюдь – просто за это время он преодолел где-то 5 километров
[Ияков: Хэ… Хэ…]
Повсюду торчали недостроенные булыжные каркасики домов, а вдоль тропок были понатыканы блоки досок.
[Ияков: Хэ… Правило трёх троп… Хэ…]
Ияков собрался с силами и понёсся дальше, огибая сонливых прохожих.
[Ияков: Хэ… Хэ…]
Перед ним распахнулась хлипкая кедровая дверь, и в проходе показался какой-то мужик с едва открывающими глазами и крайне бледным, даже слегка зеленоватым лицом. Судя по всему, он выпивал в этом трактире всю прошлую ночь, а теперь плёлся домой с похмельем.
[Ияков: …]
Но шёл он уж больно как-то неторопливо, так что юноша схватил его за шкирку и выкинул в сторону, услышав в ответ лишь невнятное бормотание.
[Ияков: …]
Ияков был внутри.
[Ияков: …]
Здесь всё осталось прежним (впрочем, и прошло-то не так уж много времени с его последнего визита): за дощатыми блоками кто-то выпивал, а за верстачной стойкой стоял пухлый лысый трактирщик с пухлыми губами и щетиной вокруг рта. Сейчас, правда, приток посетителей был гораздо поменьше, чем днём или вечером (по утрам сюда заходили разве что опохмелиться, из-за чего в это время суток, к слову, подавали менее крепкие напитки, насколько это вообще было возможно с местным-то разнообразием ассортимента), но Иякова волновали вовсе не посетители.
[Ияков: …]
[Боро: О, Ияков! Я вас помню, рад снова видеть ценителя хорошей выпивки! Вам снова кровогон или что-нибудь менее крепкое?]
Ияков молча схватился за горло пухлого трактирщика и окунул его рожей прямо в край деревянной стойки. Его нос разбился, из ноздрей хлынула кровь, и послышались чуть ли не поросячьи визги.