[???: Да твою ж назар! Вон те мои аркамы, кто в стали стоит, видишь, харьбала?]
[Ияков: Воины что ли?]
[???: Я этот ваш хуйпеньтонский не пойму, катись отсюды, харьбала!]
[Ияков: Ладно.]
Приняв из протянутых рук мужчины молоток и гвозди, Ияков молча проследовал к толпе. Там, и правда, стояла, пара смуглых стражников.
[Стражники: Делай.]
Ияков всю свою жизнь думал, что это он был немногословным, но эти ребята, видимо, хотел его в этом превзойти. Хотя, судя по тому мужику, их язык они не то, чтобы сильно знали, так что лучше уж так, чем бесконечные «бала».
[Ияков: …]
Работа здесь была самая, что ни на есть, банальная: скоро должен был пройти парад, и император собирался взойти по лестнице на самую вершину Рибла, и оттуда провозгласить о своём величии. Ранее холм теперь как раз выглядел так, что одна сторона была до ужаса крутой, а другая – пологой.
Как ни странно, для подъёма Сифиз избрал именно крутую сторону, на которой ничего кроме развалин толком-то и не было. Одним занимались тем, что укладывали ступеньки, а другие воздвигали заграждения. Да – работы было полно, так что и людей нужно было прямо-таки огромное количество. Именно поэтому и появилось объявление о том, что набирали сюда всех, кто хотел, а платили по окончанию в два раза больше, чем обычно на таких работах.
[Ияков: …]
Лучше места для того, чтобы разведать именно церемонию, найти было трудно. В конце концов, таким образом Ияков не просто видел тропу, а лично её строил.
Он приблизился к кучке кирпичей, аккуратно уложенных кубом, и начал тихонечко и последовательно раскладывать их вместе с остальным множеством людей по склону. Она не была такой уж широкой: по ней максимум могли пройти два человека, да и то: не самые широкоплечие.
Ограждения тоже были не особо большими: скорее они были декорацией, чем какой-то мерой безопасности.
[Ияков: …]
Ияков понял лишь то, что восходить по этой лестнице собирался не весь легион императора под фанфары, а только он. К тому же, тот не особо волновался по поводу покушений – видимо, он, и правда, был очень сильным псилактиком.
[Ияков: …]
Это было удручающе осознавать. Раз его нельзя было убить, тупо воткнув нож в горло, надо было как-то выкручиваться из ситуации.
[Ияков: …]
Ияков уже изрядно вспотел: больше от жары, чем от труда, но всё-таки. Рубаха у него была плотная, да и меч, нагревшийся под пекущим солнцем, знатно так обжигал голую спину.
Его и так и сяк никто не знал, так что он всё-таки схватился за свою соломенную шляпу и подвесил её на бок.
[Ияков: …]
Его чёрные волосы были довольно длинными: правда, теперь он их завязывал пучком на затылке, из-за чего локоны визуально лишь ровными линиями тянулись от лба к макушке и дальше.
Выглядел он гораздо лучше, чем раньше: по дороге сюда, конечно, никаких врагов особо не встретилось, но вот подкачиваться в перерывах он не забывал: пресс, бицепсы, трицепсы, спина, плечи, ноги, икры – всё было на уровне.
[Ияков: …]
Голубые глаза выглядели чуть спокойней, чем обычно, а щетина была всё такой же не отросшей, но и не сбритой.
Благо, что никто не мог узнать его в таком состоянии. В конце концов, он…
[???: Ияков?]
Неподалёку от него разнёсся чей-то приятный женский голос, такой знакомый и такой… Забытый.
[Ияков: А?]
Вся в поту, воздвигая ограждения, махала ему рукой белокурая девушка со слегка подзагоревшим лицом, белоснежными воздушными ресницами, приподнятой губкой и небесно-голубыми глазами, которые настолько выпучились, словно она увидела призрака.
[???: ИЯКОВ!]
Девушка взвизгнула от накатившей радости и, побросав инструменты, прыгнула к юноше на плечи, крепко его обняв. Тот, тем не менее, лишь поднял руки и недоумённо взирал вниз.
Она стояла в самом обычном рабочем халате да розовой, уже испачкавшейся косынке. Ладони были в мозолях, как и пятки.
[???: Как же долго тебя не было… Я уже подумала, что ты умер, но всё равно в душе верила, что ты вернёшься ко мне.]
[Ияков: Эмм… Ты кто?]
[???: Что?]
Девушка резко отпрянула от юноши.
Да, конечно, не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что это была Луза. Тем не менее, Ияков реально ни разу даже не задумывался о том, что он кого-то там должен был спасти вместе Вигиром Фалем в Рибле. Да он и самого Вигира не вспоминал, что уже говорить о своей вечно ненужной спутнице.
[???: Я Луза! Ты забыл что ли меня?!]
[Ияков: Луза?... А ты в каком борделе работаешь?]
[Луза: КАКОЙ БОРДЕЛЬ?! МЫ ЖЕ С ТОБОЙ ВМЕСТЕ ВСЮ ЖИЗНЬ РОСЛИ! МЫ ИЗ ГЕРДАНА!]
[Ияков: А… Вспомнил… Ты же… Ты же…]
[Луза: …]
[Ияков: Дочь… Дочь… Дочь старосты!]
Ияков в кои-то веки вспомнил, кто была эта девушка перед ним, и вместе с ответом эффектно щёлкнул пальцами, словно выстрелив ей в грудь.
[Луза: И где ты был всё это время?]
[Ияков: Ну, сначала я занимался Линчем. После того, как я убил его, меня выслали далеко-далеко. Там я послонялся и решил вернуться обратно.]
[Луза: За мной?]
[Ияков: Ээ… Да, конечно, за тобой.]
[Луза: Какой же ты ми-и-илый!]
Луза тут же забыла о том, насколько же обидно было то, что он её не узнал, хоть и был в девичьих глазах неким избранником, и снова бросилась ему на плечи.
[Луза: Меня заточили в темницу злые люди и долго там держали. Потом сверху всё уничтожилось, и я смогла сбежать, как и множество других девушек. Что-то снесло почти половину города – представляешь?]
[Ияков: Примерно да… Тяжело это не заметить.]
[Луза: Когда я выбралась, то не смогла найти ни тебя, ни Вигира. В итоге, я устроилась на стройку: тут и так всё снесли, так что свободных рук стало много, а мест, где их можно было бы применить, - мало.]
[Ияков: Ясно…]
Иякову не особо прельщала идея беседовать с Лузой. Только он решил относиться к делам более серьёзно, как его тут же снова обвесили такой обузой, как эта девушка. Теперь её надо было защищать, её беречь, спрашивать её мнение, смотреть, чтоб она не натворила чего-нибудь.
[Ияков: …]
Хотя… А кто его вообще заставлял с ней и дальше вестись? То, что он её встретил и она снова вклинилась в сюжет, ещё совсем не значило, что он должен был с ней общаться.
[Ияков: Пока.]
Юноша развернулся и зашагал прочь от стройки, засунув руки в карманы (старая привычка).
[Луза: Что? Куда?]
[Ияков: Эх…]
Ияков развернулся и коснулся краешками пальцев до девичьего нежного лба, из-за чего она с опустевшими глазами застыла на месте.
[Ияков: Отвянь.]
Юноша слегка оттолкнул её от себя и угрюмо проследовал вон. Солнце ещё висело в самом зените, так что времени было полно.
[Ияков: …]
***
[Ияков: …]
[???: Звиняй, мужик, ничего другого тебе предложить не могу. Людей много, мест мало – сам понимаешь. У нас тут селятся только по трое. Для тебя местечко как раз найдётся: там ни беспризорников, ни стариков, ни детей, ни этих южан…]
Последнее лысый хозяин гостиницы проговорил с каким-то отдельным остервенением, чуть не схаркнув в сторону (всё-таки он был в собственном заведении, и убирать это было потом непосредственно ему).
[Ияков: Пойдёт. Что по цене?]
[???: Две монеты.]
[Ияков: Так мало?]
[???: Так вы даже не за комнату платите, а за кровать. Задеру, так сразу беспорядки начнутся – мне они не нужны. Люди и не такое за кров чудят.]
[Ияков: Тоже верно.]
Ияков опрокинул пару медных кругляжков на стойку и получил в руки оловянный ключик – да, именно настолько всё плохо было сейчас в Рибле. Впрочем, теперь на каждый номер надо было сразу по три ключа, а иногда и по четыре, так что владелец заведения просто не мог себе позволить заказывать такое количество стальных ключей.
Их могли украсть, и даже не для того, чтобы потом проникать в комнату, а банально для того, чтобы потом из них выплавить себе монеты – таким частенько промышляли всякие нечестные люди. Да, оловянные ключи были ненадёжными и часто трескались, но, по крайней мере, были дешёвыми и никто их не воровал.