[???: На, держи. Твой второй по правой стороне, прям здесь.]
Лысый мужик ткнул пальцем в одну из дверей: у Иякова она была очень светлой. Древесина здесь у всего декора была совершенно разных оттенков: всё было понатаскано бог знает откуда, так то наблюдать такое было немудрено.
[Ияков: …]
Ияков уже успел исследовать ту более-менее уцелевшую часть города и ничего такого особенного он там не нашёл. Люди жили более богато, да и всё.
Про Сифиза никто ничего не знал, говорили только, что он пришёл неожиданно, в небе стало настолько ярко, что все ослепли на день, а, когда прозрели, город уже был полон южанинами с оружием.
Звучало удручающе: вслепую сражаться Ияков не планировал: одно дело мимолётная вспышка, но не на целые же сутки.
[Ияков: …]
Однако сейчас на город прилёг сумрачно-пушистым пузом вечер, и узнавать что-то уже было слишком поздно. Надо было отоспаться и с первыми петухами пойти разведывать обстановку: в конце концов, все работы и обсуждения планов на день начинались именно с рассвета, так что пропускать такое было просто недопустимо.
[Ияков: …]
Ияков вставил ключ в дверцу, но она распахнулась сама от одного только напора на неё: видимо, уже кто-то сидел внутри.
[Ияков: …]
И да, он был прав.
Внутри уже было двое.
[???: Здравствуйте.]
[Ияков: Привет…]
В помещении было немного-немало, а просто три кровати, три стула и три тумбы со свечкой на каждой. По середине валялся большой круглый ковёр, когда-то белого цвета, но как посетителям, так и хозяину гостиницы было настолько плевать, что он уже давно стал чуть ли не чёрным.
[Ияков: …]
На одной кровати, уплетая батон хлеба в прикуску с тёмно-коричневой говяжьей колбасой, сидел молодой темноволосый паренёк с довольно-таки худым лицом, но прямо-таки толстенным носом-картошкой.
На тумбочке у него лежало свежее зелёное яблоко и большая линза на верёвке – судя по всему, у него было плохое зрение, так что ему приходилось использовать её при чтении текста.
Именно поэтому он, наверно, и так сильно прищурился, когда в комнату вошёл мускулистый юноша в белой рубахе с пастушьей шляпой на поясе.
[Ияков: …]
На другой же кровати, прямо в одежде спал какой-то человек. На нём был чёрный цилиндр и чёрный фрак вместе с чёрными туфлями. Он лежал в самом уголку, повернувшись лицом к стене, так что ничего про его внешность сказать было нельзя. Видно было только то, что у него на шее отчего-то свисала какая-та полосатая чёрно-белая лента. Да, это был галстук, вот только на Континенте никогда ещё до этого не водились галстуки, и никто не знал, что это вообще такое.
[Ияков: …]
Ияков лёг на свою кровать и тут же закрыл глаза.
[Ияков: …]
Он пытался заснуть.
[Ияков: …]
Но нет: у него не получалось. Было ещё слишком рано, да и он к тому же ещё не успел устать.
[Ияков: Гхм…]
[???: …]
[Ияков: Что забыл здесь?]
[???: Мм?]
Слеповатый юноша удивлённо оторвался от своей трапезы.
[???: Это вы мне?]
[Ияков: Да.]
[???: Я работаю тут неподалёку. Меня Радмир зовут.]
[Ияков: Ияков.]
[Радмир: Удобная вещь эти гостиницы: мне-то ничего особо кроме кровати да крыши над головой и не надо. Да и цена божеская.]
[Ияков: Даже слишком божеская.]
[Радмир: Ага, у меня на родине за такие деньги можно было разве что яблок штуки три взять.]
[Ияков: У меня две медовухи.]
[Радмир: А вы откуда?]
[Ияков: Из Гердана.]
[Радмир: Ничего себе… Неудивительно, что вы про медовуху. Я слышал, она у вас там самая лучшая.]
[Ияков: Не гурман – не могу сказать. Я её что там, что здесь пробовал – те же яйца, только в профиль.]
[Радмир: Удивительно. Я думал, что у вас в Гердане все в медовухе разбираются.]
[Ияков: Ну а ты откуда?]
[Радмир: Из Кихтиля.]
[Ияков: И что: разбираешься в снастях?]
[Радмир: Хехе! А ведь и не поспоришь…]
[Ияков: …]
[Радмир: …]
[Ияков: …]
[Радмир: Уже… Уааааа!... Спать пора…]
[Ияков: Спокойной ночи.]
[Радмир: Вам того же.]
Юноша дожевал свой хлеб и тут же, расправив простынь, уткнулся лицом в подушку. Не прошло и секунды, как он погрузился в сон.
[Ияков: …]
Ияков внутри даже позавидовал, как он так быстро это сделал.
[Ияков: …]
Он снова закрыл глаза и постарался ни о чём не думать. И, как ни странно, ему тоже удалось быстро уснуть.
[Человек в цилиндре и галстуке: …]
В этой комнате теперь не спал только один человек.
Глава 25
[Радмир: Джакоб!]
[Ияков: Эгх…]
[Радмир: Джакоб! ДЖАКОБ!]
Ияков распахнул глаза и в темноте увидел чёрный силуэт склонившего над ним юноши.
[Ияков: Ты кого зовёшь?]
[Радмир: Тебя – кого ещё?]
[Ияков: Меня Ияков зовут, блять, баклан.]
[Радмир: Прости: память плохая. Но сейчас вообще дело не до этого.]
[Ияков: Согласен. Сейчас главное, чтоб ты объяснил, нахера ты вообще меня разбудил.]
Голова даже слегка побаливала от такого неожиданного пробуждения. Окон здесь, конечно, не было, но по щелям в стенах было понятно, что сейчас глубочайшая ночь.
[Радмир: Тот человек в шляпе пропал.]
Юноша в фермерской одежде лениво взглянул в сторону того самого уголка: да, того мужика, и правда, не было. Причём, сама кровать и простынь были разбросаны в стороны, словно в него ночью вселился демон.
[Ияков: Ну да. И чё дальше? Предлагаешь нам его пойти искать?]
[Радмир: Я уже пытался… Тебе надо самому это увидеть.]
[Ияков: Что, блять, увидеть.]
Радмир отошёл к своей кровати и начал щёлкать спичками по свечке.
[Радмир: Господи, надеюсь: это не из-за моего плохого зрения.]
В кромешном мраке пламенным мотыльком заискрился кончик свечи, и тьма разверзлась перед юношами.
В комнате всё было точно также: что яблоки, что вещи, что очки паренька. Отличалось разве что расположение постельного белья того человека.
[Ияков: И что я должен такого удивительного увидеть.]
[Радмир: Посмотрите на дверь.]
Ияков обернулся в сторону одной стены, но никакой двери не было. Потом посмотрел на другую, третью, четвёртую.
[Ияков: …]
Разум резко сбросил с себя сонливую пелену, и юноша встряхнул головой. Он не понимал: чудилось ему, или всё действительно было так.
[Ияков: …]
Да… Двери не было. Вообще. Только стены.
[Радмир: Я же не ошибся? Там нет двери.]
[Ияков: Нет, Радмир… Не ошибся.]
[Радмир: И что это значит? Как нам теперь отсюда выбираться?]
[Ияков: А ты пытался что-нибудь сделать?]
[Радмир: Я стучал по ней в надежде на то, что кто-нибудь снаружи придёт, но потом понял, что ведь и там наш номер выглядит, как стена, так что я просто решил тебя разбудить.]
[Ияков: И правильно сделал. Ща всё разрешаем…]
Ияков прохрустел костяшками кулаков и со всей дури втаранил руку в стену.
[Ияков: …]
Ничего не произошло. Она как стояла, так и осталась стоять. Ни скрипа, ни треска – ничего. С таким же успехом он мог бы лупить подушку.
[Радмир: Тоже решил постучать? Так я ж сказал, что там и не слышит никто.]
[Ияков: Что за хуйня?]
Ияков ошарашенно взирал на свои руки. Он буквально мог разрывать куски камней на части голыми руками, а тут у него не получалось пробить дырку в дряхлой дощатой стене.
[Ияков: Ну-ка…]
Он решил прибегнуть к тем методам, которые он использовал тогда, когда пытался проникнуть в замок Белиагора.
Юноша приложил ладонь к прохладненькой шероховатой древесине и закрыл глаза, сосредоточившись на своих мыслях.
[Ияков: Вскройся.]
Нет. Никакого импульса, разрушительной волны или взрыва – ничего.
Ни одна из его способностей не работала на стену.
[Ияков: …]
Стало слегка страшно и жутко. Ничто доселе не отключало его силы: максимум им сопротивлялось, как то же бессмертие Верфиниция. Он всё-таки был посланником самого господа (ну или, по крайней мере, его приемником), так что в его понимании ничто не могло просто-напросто брать и отключать его силы – тем более грёбаная дощатая стена!