“Но кто требует от вас этих доказательств?”
[Ияков: …]
Я всю жизнь хотел быть сильнее всех. А ведь, и правда: а почему?
Наказать за отца? Нет, я сделал это ещё в отрочестве.
Доказать всем вокруг, что я сильный? Нет, все понимали это и так.
Унизить тех, кто считал, что обладает силой? Да, я тоже так сначала думал, но нет: это не приносило мне столько удовольствия.
[Ияков: …]
Я хотел доказать что-то себе… Что я был сильным… Что я был значимым...
[Ияков: …]
В детстве я был единственной отдушиной отца. Я был единственным, благодаря кому он был счастлив…
Потом его не стало, и я перестал понимать, кому я вообще был важен… Мать не хотела меня видеть. Ребятки просто меня били. Взрослые презрительно игнорировали.
Тогда я решил проанализировать, а кто для меня был значимым человеком.
[Ияков: …]
Все те, кто меня боялся… Все те, кто был сильнее меня…
[Ияков: …]
И ведь потом, даже в одиночестве я продолжал казаться значимым, казаться чем-то невообразимым.
[Ияков: …]
Если я и курил, то самые забористые травки. Если я и трахался, то сразу со всей деревней. Если я и дрался, то насмерть. Если я и наглел, то так, чтобы меня хотели убить.
[Ияков: …]
Но это всё мелочи. Ими я лишь пытался казаться значимым.
[Ияков: …]
Я не умел любить. Я не умел думать. Я не умел отдыхать. Я не умел быть счастливым.
[Ияков: …]
Потом я учился этому, но мой разум снова заплыл пеленой после смерти Лузы. Что это такое? 11 лет отшельничества на одной горе и уничтожение мира в качестве расплаты…
Это же ребячество. Если бы я, правда, хотел всё уничтожить, я давно быто сделал. Если бы я, правда, хотел бы скрыться от мира, я бы просто убился.
[Ияков: …]
Но нет: такие поступки не дойстойны сильного человека- того человека, кем я хотел себя видеть.
[Ияков: …]
Так для кого я это делал и почему… Почему даже сейчас не могу перестать этим заниматься?
[Ияков: …]
Это слёзы?.. Наверное… Я, наверно, никогда не плакал… Но вот теперь…
[Ияков: …]
…
[Ияков: …]
Всю жизнь я пытался быть значимым… Всю жизнь я пытался быть сильным…
[Ияков: …]
…
[Ияков: …]
А что вообще значит: «быть сильным»?
[Ияков: …]
Кто вообще из всех тех якобы сильных людей был по истине таковым… Хотя даже можно спросить по другому: кто из них вообще был счастливым?
[Ияков: …]
Был ли счастлив я сам или какой-нибудь Грот Мордоворот, потому что мы вышибали мозги всяким слабакам? Нет. Мы стремились всё дальше и дальше. Для нас сила была чем-то настолько примитивным, что совершенно недостижимым: драться, пока не останешься один.
[Ияков: …]
Был ли счастлив Вигир Фаль, который под силой скрывал переживания и утраты… Были ли счастливы все псилактики, которых я повстречал на своём пути? Нет. Они все дрожали из-за того, что могли стать уязвимы. Они все до ужаса боялись, что найдётся кто-то сильнее. Они жили не своей жизнью, а жизнью своей голубой крови.
[Ияков: …]
Так кто тогда? Погибший предтеча, тщетно пытающийся навести свой порядок с осознанием того, что в существующем он слаб? Нет.
Древний дракон Белиагор, который скрывается от всего мира и просто отлёживает бока, потому что слишком слаб, чтобы заявить о себе? Нет.
Императоры и короли, которые чахнут над своей властью и впадают в безумие, пытаясь защитить своих родственников? Нет.
[Ияков: …]
Я могу назвать всего трёх людей, кто был по истине счастлив и… Как бы это не было иронично, но всех троих я считал конченными безумцами.
Первым был Авагар. Мудрец. Человек, нёсший свет. Человек, умерший со светом. Человек, который не был в обиде на меня даже после смерти.
Вторым был Мальран. Альтруист. Человек, который не преследовал никаких корыстных целей и никак не добивался власти, а просто помогал людям. Его не волновала честь, не волновали вопросы о религии, не волновали вопросы о своём посте: только то, что он мог помочь людям, и он помогал.
А третьим человеком… Был Вамалей, мой отец. Нищий.
[Ияков: …]
Все эти люди. Все эти бесконечные воины, бандиты, псилактики, архаи, предтечи, боги – все, все они были схожи всего в нескольких вещах: они не думали, что они были самыми сильными, и они пытались стать таковыми.
[Ияков: …]
А мой отец всегда считал себя сильным. Он всегда, всегда считал себя счастливым.
[Ияков: …]
Ведь если вспомнить: когда он вообще плакал?.. Когда он вообще унывал и говорил, что он жалок или слаб, как делал я и ни один раз.
Ни разу.
[Ияков: …]
Он не имел ничего. Он не мог кого-то побить или унизить. Не мог толкать пафосные фразы и выкрикивать: «Да ты знаешь, кто я такой?», но…
[Ияков: …]
Даже так, этого было достаточно для того, чтобы он был счастливым… Как Мальрану хватало его помощи с обгоревшими детьми…
[Ияков: …]
У меня было столько всего… Я был сильным, но я гнался дальше. Меня любила Луза, но я гнался дальше. Со мной пытались сдружиться Тит и Вигир, но я гнался дальше. Я был сильным и могущественным, но я гнался дальше.
[Ияков: …]
Ну вот и прибежал. Теперь у меня нет никого и ничего…
[Ияков: …]
Теперь я понимаю, что говорил пророк про то, что не стоит себя корить… Смысл на себя ругаться, попутно продолжая нестись вперёд…
[Ияков: …]
У меня нет ничего, и я наконец-то должен остановиться… Просто, блять, остановиться… И научиться быть счастливым прямо сейчас.
[Ияков: …]
Это небо… Такое чистое… Раньше я боялся облаков… За ними всё так было пусто, что казалось, что рваться уже некуда, что побеждать больше некого… Я боялся этой синевы, но теперь я люблю её…
[Ияков: …]
Наверно, про это и хотел сказать мне Луза.
[Ияков: …]
…
[Ияков: …]
…
[Ияков: …]
Осталось лишь подмести следы и наконец-таки уйти на покой.
***
[Лондауэр: Ну же, мистер Аймар, не томите меня: что там случилось?]
Король всё также сидел на своё троне в душном громадном зале, но его нога непроизвольно стучала по полу, а сам он вытягивался вперёд, будто пытаясь что-то рассмотреть.
[Аймар: Всё вышло, как никогда, отлично. Вероятность неудачи была практически ровна нулю, учитывая самоуверенность Иякова, так что мы успешно поглотили его силу.]
[Мэнхэрд: Поглотили?]
Рядом с отцом стоял его кудрявый черноволосый сын, который наоборот был несказанное рад и выглядел так, словно уже готов был бежать и праздновать.
[Аймар: Всё верно. Сила, данная ему, принадлежала тому предтечу, что создал Порядок – технически, богу. Тем не менее, сила принадлежала ему, так как он был более того достоин, а это значит, что нам надо было лишь сделать нечто более достойное, чем он.]
[Лондауэр: Это невозможно.]
[Аймар: Почему же? Мать Иякова до сих пор жива, и базовые законы селекции и генетики никто не отменял: надо было лишь создать хоть самую малость более совершенную версию нашего с вами уничтожителя королевств, и положительный результат не заставил себя долго ждать.]
[Лондауэр: …]
[Аймар: Теперь вся мощь Иякова, мощь бога… Принадлежит ему.]
Двери в зал распахнулись, и в помещение медленно и уверенно вошёл высокий лысый мужчина с голубыми глазами и высокомерным взглядом. Из его спины торчали крылья, а над головой порхал светящийся нимб.
[Лже-Ияков: Рад с вами познакомиться, мистер Лондауэр.]
[Аймар: Вы уж простите его за такой, возможно сумбурный вид – это излишки моей фантазии. Мне показалось, что новому богу положено выглядеть соответственно.]
[Лондауэр: …]
Хоть Мэнхэрд вместе с учёным и были безумно рады, но король всё равно сидел весь мрачный, находясь в тяжёлых раздумиях.
[Лондауэр: Как мне теперь тебя звать?..]
[Лже-Ияков: Я предпочту имя «Адам».]
[Лондаур: Адам?]
[Адам: Да, Адам. Услышал это имя из одной старой легенды про первого человека.]
[Лондауэр: Адам… Скажи мне… Кому теперь ты служишь?..]