Однако сколько бы Патриция ни сторонилась претенциозный Сан-Симеон, именно там она впервые положила глаз на Говарда Хагса, когда ей было двадцать, а ему тридцать три. Она взвесила все его достоинства и недостатки и решила, что нашла достойного ее человека или, по крайней мере, настолько достойного, насколько он мог быть. Она простила бы ему его первую женитьбу, хотя, как правило, и не одобряла развод. Хагс, известный своим умением избегать женщин, проявивших хоть малейшее намерение вступить с ним в брак, мог бы спастись бегством и на этот раз, знай он, что у Патриции на уме относительно него. Но он не почувствовал никакой опасности, более того, находил ее привлекательной, молодой и физически заманчивой.
И тем не менее, восемь лет спустя Патриция вынуждена была признать, что, добиваясь неуловимого Хагса, она только напрасно потеряла время и женила на себе Уолта Блэмонда в 1946 году сразу после кончины отца, когда ей исполнилось двадцать восемь лет. Война была окончена, и она почувствовала себя вполне свободной, чтобы привести в порядок свои дела. Украшением буфетных стоек под пологом в розово-белую полоску служили громадные лебеди, вырезанные из льда и наполненные розово-красной икрой, специально подобранных в одной цветовой гамме. Из искрящихся серебряных фонтанов било калифорнийское розовое шампанское, также выбранное скорее за свой цвет, чем за вкус. На самом деле, пятистам гостям предлагалось пятьдесят ящиков шампанского «Дом Перигнон», которое разносили сто официантов из расчета один официант на пять гостей и один ящик «Перигнон» на десятерых гостей. В то время, как гости танцевали под три оркестра, они размышляли, куда девался Хагс, и старались угадать, какой характер у Блэмонда. Кто он такой?
Но только Патриция знала, что Уолтер Блэмонд был у нее вторым номером. Он не был героем, как Говард, но был интеллигентным и хорошо воспитанным человеком и, в отличие от Говарда, им легко можно было манипулировать и управлять. К тому же, будучи профессором истории искусств, он мог оказать неоценимую помощь в создании Уинфилд-музея.
Да, после почти восьми лет попыток поймать и приручить дикого зверя она решила, что ей не стоит больше прилагать усилий, чтобы женить на себе Говарда. Во-первых, не стоило из-за его характера. Во-вторых, для любого человека ее достоинства унизительно было продолжать погоню и, в третьих, это вопрос о наследнике. Ей было почти тридцать и все меньше оставалось лет для рождения ребенка.
Она не отрицала, что первым ее мужчиной был Говард. Он был высокий, богатый, удалой и известный герой-любовник, но в конце концов она решила, что он был скорее заносчивым, чем милым, не очень модно одетым и недостаточно холеным, а все скрытые пороки, которыми он страдал, стали пагубными. Кроме того, никто не будет отрицать, что он был надоедливым, навязчивым, изношенным конем, к тому же слишком эксцентричным, и она больше не могла игнорировать все его истории о любовных похождениях с женщинами в апартаментах Санта-Моники и Голливуде, в бунгало Беверли Хиллз и в арендованных домиках на холмах Сансета. Сначала погоня была вызовом, и Патриция получала удовлетворение от того, что была единственной из всех известных ему женщин, которая оставалась нетронутой, что она была единственно чистой, недосягаемой женщиной в жизни Говарда. Это было даже забавно — их игра в кошки-мышки. Он был мышью, которую кошка никогда не загонит в угол и не принудит жениться. Она была мышью, которую коту никогда не удавалось загнать в постель. Но даже это развлечение начинает раздражать после восьми лет. Поэтому она получила большое удовольствие, когда вызвала Говарда и сказала ему, что их отношениям положен конец и что она выходит замуж за Уолта Блэмонда.
Она потребовала, чтобы Говард прибыл в Уинфилд в два часа ночи.