Эти дни принесли много страдания душам мужчин? Женским — тоже.
— Но они не закончились. Сесиллия звонила мне из больницы. В Санта-Монике. У нее удалили грудь.
«Нет! Это уже было слишком! Закончится ли когда-нибудь эта драма? Придет ли конец этому кошмару?»
— Обе? — спросила я.
— Нет. Опухоль распространилась не так сильно.
Это была расплата Сесиллии за ту кражу, которую она у меня совершила. Я знала, что не следовало думать так, что это неблагородно. Но все-таки наказание следует за каждое преступление. Ах, Сесиллия, Сесиллия!
Но мысли о женщине, которая предала меня, забрав так много, почти все прошли. Я подумала о рыжеволосой девчонке, красивой и блистательной, которая беззаботно смеялась, считая, что мир создан только для нее, которая поклонялась только одному — своему телу, своему кумиру.
Я не выдержала и разревелась, хотя совсем не было желания делать это перед Джейсоном, но было уже поздно. Поток слез было невозможно остановить. Он стоял у меня за спиной, но не прикасался.
— Она хочет нас видеть, просит навестить ее завтра.
— Нет! Я не пойду. Не могу. Не пойду. Я не обязана это делать. Что еще ты хочешь от меня? — Остановиться я уже не могла. Из груди рвался крик, но кричать было нельзя: проснутся дети и Лу. Вместо этого я язвительно прошипела: — Вы вдвоем и так слишком много забрали у меня.
Он обнял меня за плечи.
— Она даже не подозревает о том, что ты думаешь. Я клянусь тебе! Бог свидетель, она ничего не знает. А она может умереть.
«Не говори так!»
Я сбросила его руки с плеч.
— Так просто не умирают. Даже когда этого хочется. Я-то уж это знаю. Волочишься за ней уже несколько лет, поэтому так страдаешь. Не беспокойся, Сесиллия не умрет. Кто угодно, только не она. Она переживет нас всех и окажется победительницей.
Крик, вероятно, все-таки вырвался из меня, потому что в дверях появилась Лу, вышедшая узнать, что происходит. Темное лицо ее было бледным, старый красный махровый халат казался еще более древним, чем был на самом деле. Один ее вид еще больше взбесил меня.
— Иди спать, Лу! — прошипела я.
Она оказалась последней каплей, которую я уже не могла вынести.
Я все-таки пошла с Джейсоном в больницу, хотя отказывалась верить в то, что Сесиллия не знала об измене с моим мужем. Самой мне не хотелось подавать виду, что мне эта история известна. Я дала себе обещание не делать этого.
Визит в больницу был очень тягостным для меня, самым невыносимым в жизни, разрывающим душу противоречивыми чувствами: негодованием, обидой, болью, сожалением.
Сесиллия плохо выглядела, но улыбалась. Джейсон бросился к кровати и крепко обнял ее со всеми бинтами и повязками под больничным халатом, несмотря на мое присутствие. Затем он нервно оглянулся на меня, как будто это проявление эмоций могло обидеть меня.
— А где Гард? — спросил он. — Разве его здесь нет?
— А Гард в Нью-Йорке. Это одно из того, что я хотела сказать вам. Он разрабатывает план, как забрать у вас студию.
— Не думай об этом, Сесиллия. Это не волнует меня, — беззаботно ответил Джейсон.
— Кэтти? — она протянула мне руку, и не оставалось ничего, кроме ответного крепкого пожатия.
— Гард знает об этом? — наконец задала я вопрос, считая, что болезнь Сесиллии могла воспрепятствовать его планам в Нью-Йорке.
— Нет, не знает, но ему скажут. Я надеюсь, что он прочтет об этом в газете.
Что все это значит? Я была удивлена.
— Как раз об этом я и хотела с вами поговорить.
— Ты намерена вести длительный разговор? — спросила я. — Но это утомительно. Тебе нужно отдыхать.
— Успею, отдохну после того, как улажу дела.
Эти слова еще больше насторожили меня. Думала ли она о смерти? А каким на самом деле было ее состояние? Грозит ли ей смерть? Может быть, она намерена поговорить со мной об их обмане — ее и Джейсона? Просить у меня прощения? Не этим ли вызвана необходимость нашего визита? Но я не хочу ничего слышать, никакой исповеди у кровати умирающей! Я не намерена никому отпускать грехи.
Но я не хотела и смерти Сесиллии! Мысли путались. «Не умирай, Сесиллия! Останься! Не говори ни слова!»
Я подумала, как бы скорей уйти отсюда, но вместо этого сказала:
— Отдохни. Поговорим потом. — Почему Джейсон не заставит ее замолчать? Отдохнуть?
— Нет, я хочу, просто должна сделать это сейчас. Я прошу вас выслушать меня. Когда Гард узнает о случившемся, будет поздно.