— Значит, все же выждали момент, чтоб мой груз захватить… — скривился мужчина. — Не ожидал от вас такого, никак не ожидал. А еще недавно твердили, что до содержимого этих мешков вам и дела нет. Вот и верь вам после этого… Ну, а от тебя, красотуля, такой прыти я никак не ожидал!
— Хоть верь, хоть нет, но нам твои мешки и даром не нужны… — мы с Эжем продолжали налегать на весла. — С меня хватило и того, что я раньше тащил такую тяжесть, и более делать это не желаю. Да ты и сам должен понять: если бы мы хотели забрать себе это добро, то отправили б тебя связанного за борт, но ты жив и здоров, а со своим неподъемным барахлом отныне разбирайся сам.
— Что дальше делать собираетесь?.. — после паузы спросил Лесовик.
— Все просто: причалим к берегу, и покинем эту посудину. Перед тем, как сойти на берег, я разрежу веревку на твоих руках, и уйду, а ноги ты себе сам распутаешь. Кстати, идти за нами не советую — как только тебя узрю в пределах видимости, так сразу же начну кричать, что у тебя в лодке находится серебро, украденное на рудниках, и не сомневайся, что сюда кинется немало желающих проверить мои слова. Оно тебе надо? Вот и я думаю, что нет. Ну, а после того, как мы уйдем, а ты освободишься от веревок — тогда советую тебе сразу же убраться отсюда. Предупреждаю сразу: когда буду разрезать веревки на твоих руках, не вздумай ударить меня головой — с тебя станется. Однако если ты все же вздумаешь бодаться, то в этом случае я тебе сам врежу так, что мало не покажется, придешь в себя нескоро. Надеюсь, мы поняли друг друга.
— А ведь я вам поверил, и мы столько прошли вместе…
— Лесовик, я не наивная девочка, и кое-что в жизни понимаю, так что не надо изображать из себя невинную жертву, на которую ты не очень-то похож… — продолжал Эж. — И с людьми, подобными тебе, мне уже приходилось сталкиваться. Это с виду ты добряк-парень, готовый всячески помочь другим, пусть даже в ущерб себе — что ж, подобное очень помогает в общении, во всяком случае, многие не ощущают исходящей от тебя опасности, и даже проникаются дружескими чувствами. Сколько простаков уже попали на такую удочку? Можешь не отвечать, я и так понимаю, что не ошибся — располагать людей к себе ты умеешь, этого у тебя не отнять.
— Ну, ты и завернул!
— Большинству обычных людей не понять, что у тебя свои жизненные позиции, свои суровые установки, своя жизнь, достаточно непростая, которая (как это ни странно) тебе нравится… — продолжал Эж. — Есть такие люди, которым спокойно не живется, и ты относишься к их числу. А еще ты уже давно занимаешься противозаконными делишками, а раз так, то подчиняешься определенным правилам того непростого мира, и с того дела, на которое подписался, уже не свернешь, выполнишь все, о чем договаривался, потому как очень плотно ввязан в здешние темные дела, а еще дорожишь своим именем, верно? Да, в вашей среде честное имя значит немало… Итак, хочешь скажу, что должно произойти в самое ближайшее время? Твои наниматели получают товар, ты — деньги, а мы в этом раскладе лишние, и, как это ни печально, но от лишнего гм…сора обычно избавляются. А прав?
— Эк ты хватил!
— Увы, все так и есть. Я был нужен тебе только для того, чтоб тащить тяжелый мешок, а моих спутниц ты взял с собой по той простой причине, что именно из-за них я от тебя никуда не убегу, да и дорожный мешок потащу без возражений. Ну, а если со мной случится гм… что-то плохое, то груз из мешка можно будет каким-то образом распределить между двумя женщинами — повозмущаются, но потащат, никуда не денутся, потому деться им некуда. Потом, когда мы прошли Ведьмино Варево, и тебя пришлось лечить кровью — вот тогда ты понял, что за таких спутниц надо держаться обеими руками. Ох, боюсь, немногим позже ты бы их продал нужным людям за хорошую цену, а вот мне, скорей всего, пришлось бы направляться на прокорм к здешним речным обитателям… Верно? Хотя, возможно, наших женщин продавать бы и не стал — не стоит кому-то постороннему знать о тебе, и о том, какими делами ты занимаешься. Значит, на прокорм рыбам мы бы отправились втроем.
— С чего вдруг у тебя такие мысли появились?.. — поинтересовался Лесовик, причем в его голосе мне послышалась самая настоящая обида.
— Долго объяснять. Скажем так: мне в жизни уже пришлось как-то иметь дело с такими людьми, как ты, так что опыт общения уже имеется.
— Слышь, Лесовик, что ты с нами не решился ночью посидеть?.. — спросила я. — На огни бы посмотрели, о хороших вещах поговорили…
— То, что вы колдуны — это и так понятно, и пришли издалека — это тоже ясно… — кажется, мужчина пожелал ясности в интересующем его вопросе. — Недаром у вас на хвосте церковники повисли. В здешним местах вы чужаки, путаетесь в самых обычных вещах, да и не знаете того, что известно любому сопливому мальчишке в нашей стране. А когда вы сегодняшней ночью наружу вышли, да еще и живы остались… Ясно, что знаетесь с темными силами — не просто же так ночные твари вас не тронули! Опасные вы люди, и держаться от вас надо подальше, а не то, как бы чего не случилось…