Он наклоняется к моему лицу и касается своими губами моих. Запредельно близко. Держу рот закрытым и пытаюсь отвернуться, но он не даёт. Вскоре я сдаюсь и открываю рот. Он чуть ухмыляется и кусает меня за губу.
Больно.
Он отодвигается от моего лица и смотрит. Чувствую, как по подбородку катится капля крови. Он приближается и проводит по этому месту языком. Отвратительно. Меня начинает тошнить от этого, но всё мысли затмевают те ощущения, что резко накатывают на всё тело. Ноги начинает бить судорога, а через всё тело проходит лёгкая дрожь. Снова непроизвольно вскрикиваю и слабну. Мышцы спины перестают держать меня, а потому заваливаюсь на него всем телом, пытаюсь отодвинуться, но не могу. Как же мне плохо. Я бы всё отдала, чтобы сейчас умереть.
Но вместо этого я чувствую, как он ставит меня пол, а я начинаю шататься. На его губах зацветает ухмылка.
— Эмми, неужели не держат ноги? — он берёт меня рукой за плечо, не позволяя упасть. — Ты слишком слабая.
— Вы обещали, — кое-как выговариваю это, ведь голос дрожит и перебивается на рыдания. — Вы говорили, что мне не будет больно.
— Во-первых, тебе было не только больно, согласись, — он усмехается и сажает меня на пол, наконец закрывая злополучный кран. — а во-вторых, никогда не верь лисам.
— Убейте меня, — шепчу это одними губами. Меня уже почти вырывает от внутреннего состояния. Я ненавижу себя, за это, ненавиду его, я ненавижу мир, который из всех миллионов людей выбрал в жертву именно меня. — Убей сейчас.
— Что? — он усмехается, поднимая мою голову. — Зачем мне тебя убивать? Твоё тело мне нужно, да и с тобой весело. Мы хорошо проведём время у тебя в голове.
— Я не могу, — говорю это себе под нос, подтягивая колени к груди. — Я не смогу!
— Тебе пора поспать, — он касается моего лба пальцем, и веки тут же тяжелеют. Из последних сил сохраняю бодрость, но взгляд постепенно мутнеет, а голова совершенно не слушается. — Завтра ты проснёшься другой.
***
— Эмми! — Лизи колотила в дверь рукой, пока та, наконец, не открылась за ней стояла растрёпанная и немного уставшая Эмми. — Могу зайти?
— Конечно, — она улыбнулась ей, распахивая дверь. — Проходи. Я как раз собиралась поесть.
— Замечательно! — Лизи залетела в квартиру и тут же побежала на кухню.
— Великолепно, — Эмми захлопнула дверь, а на её губах заиграла улыбка. Два голубых глаза резко вспыхнули чёрным
Комментарий к Завтра ты проснёшься другой
Я всё же решила сделать сборник
========== Даже у демонов есть дом ==========
Комментарий к Даже у демонов есть дом
Я просто подумала, что было бы, если бы у него была семья
Когда острая катана прошла насквозь его груди, Ногицунэ понял, что больше откладывать нельзя. В последний раз собрав силы, он сотворил иллюзию, а сам телепортировался в единственное место, куда он мог попасть. Демон возвращался домой.
***
Небольшой домик на невысоком холме был виден издалека. Его окошки светились тёплым светом, а с первого этажа доносилась лёгкая и мелодичная музыка. Дом окружал лишь лес. Нет, это была не Япония, это была даже не Азия. Лишь небольшой участок земли во Франции.
Ногицунэ телепортировался прямо рядом с порогом. Его ноги подкашивались, но он старательно держался на них. Он три раза постучал. Через пару минут дверь отварила совсем маленькая, лет четырнадцать не более, девочка. Её тёмные глаза вопросительно взглянули на незнакомца.
— Вы что-то хотели? — она очаровательно улыбнулась, от чего на щеках выступили ямочки.
— Не до приветствий, Кинко, — он еле проговорил это, морщась от боли. — Мне снова нужна помощь.
— Братец? — она усмехнулась, затаскивая его под локоть в зал и сажая на стул. — Что случилось на этот раз?
— Обращаюсь в волка и проткнут катаной, — он шумно выдохнул, осматриваясь. С последнего раза ничего не изменилось. Его сёстры любили тёплые цвета и украшения, оставшиеся со средневековья. Тогда они много танцевали, ходили на баллы. Сейчас же они скучают. Нет больше в мире той красоты, что они так любили.
— Ну что же ты не бережёшь себя? — она быстро стала рыться в ящиках, наконец найдя нужный ей пузырёк. — Ну где укус?
— Тут, — он указал на руку, на которой были видны два следа от клыков.
— Сейчас пощипает, — она капнула на оба следа, от чего жидкость вспенилась, шипя и бурля. Ногицунэ чуть поморщился, но не издал ни звука. — И тело себе такое болезненное выбрал.
— А ты, смотрю, так и не меняешь сосуд? — она кивнула, разрезая его футболку и начиная что-то шептать над раной. Та быстро стала затягиваться.
— Не бережёшь себя, Ногицунэ, — она покачала головой, поднося ему стакан воды. — Мама бы ругалась.
— Её больше нет, — Ногицунэ отпил, смотря, как исказилось лицо его сестры. — Как Корио, Тэнко и Куроко?
— Все разъехались, — Кинко грустно вздохнула, убирая пузырёк с отваром на место. — Вот только я осталась.
— Ну ты у нас золотце, — он усмехнулся, чуть расслабляясь. На самом деле у Ногицунэ была действительно большая семья. В их доме было одиннадцать детей, и только он был мальчиком. Он родился девятым и стал настоящей радостью для отца. Вот только его интересовали книги и свитки, а не сражения и оружие. Разумеется, Ногицунэ умел владеть катаной, но свободное время проводил в библиотеке. А потом случилось страшное. Началась война, в которой был убит их отец. Он до последнего стоял у входа в дом, защищая жену и детей. И тогда их мать помолилась. Она просила, чтобы её дети были одаренны великой силой, пусть и тёмной. И так и случилось. Все её одиннадцать детей стали лисами. Именно в честь их имён и называются все кланы кицунэ. А Ногицунэ, как единственный мальчик, а потому главный, стал самым сильным и самым тёмным. У него было десять сестёр, но заботился он лишь о четырёх. Остальные разъехались, недовольные тем, что главным стал именно он, и больше Ногицунэ их не видел. Кинко была самой младшей сестрой и с того момента, как они вселились в тела первый раз, так и не покинула его.
— Слушай, Ногицунэ, оставайся, — она присела напротив. — Не надо никуда уходить, хотя бы пока. Я же безумно скучаю по тебе, останься, хоть на пару лет.
— Кинко, я не могу, — он погладил её по голове. Из всех его сестёр, эту он любил, по-настоящему любил. — Мне нужно питаться.
— А как по-твоему я ем? — она скрестила руки на груди, обиженно смотря на него.
— Неужели моя младшая сестра перешла на столь низкую пищу, как хаос и боль? — он глухо засмеялся, с гордостью смотря на сестру. Она только с улыбкой кивнула. — Теперь ты уже не мамино золотце.