— Не тебе меня судить — мать отшатывается как от пощёчины — я потеряла сына, а теперь и мужа из-за него — истошно кричит мать.
Я не успел да.
— Не из-за него, а из-за своей глупости — слышу уверенный голосок Маринки и сердце подпрыгивает от её слов — ваш муж второй день находился в таком состоянии, почему вы вчера не обратились, задайте вопрос себе, прежде, чем обвинять Руслана во всех грехах. Вы не мать, и не имеете права так называть себя, после того, как вы поступили с своим единственным сыном! И никакого права его обвинять не имеете ни в чём! Он пошёл на операцию! Он рискнул своей жизнью, ради вашего мужа, но Господь забрал его раньше. Здесь нет его вины. А если вы ищите виноватых задайте вопрос себе, почему вы не обратились вчера!
Мать от удивления приоткрывает рот, но ничего не может ответить ей.
— Пойдём домой — Маринка подталкивает меня вперёд.
Мать отходит в сторону и выглядит ошарашенной.
Мне становится её очень жаль.
— Подожди — останавливаюсь.
Ищу ключи в кармане от квартиры Никиты.
— Вот возьми, мне они больше без надобности — подаю ключи матери.
Не хочу, чтобы что-то больше связывало меня с ней.
— Теперь конечно без надобности, а как помощь нужна была быстро вспомнил про квартиру и что родители есть! — она выхватывает их у меня из рук — а когда твоя помощь понадобилась так хрен. Не прощу тебя за Гришу никогда, мог бы спасти отца. Поторопился бы всего на десять минут, и он был бы жив!
Это те минуты, что я провел с Маринкой перед операцией…
— Не факт, что ваш муж перенёс бы операцию в таком состоянии и вы потеряли бы и мужа, и сына, Руслан мог её не перенести — говорит Марина — радуйтесь, что, хотя бы сын ваш жив и у вас ещё есть возможность, всё исправить и стать для него матерью — Маришка, всё взывает к совести.
На слова Марины мать начинает смеяться громко, истерично так. Неужели я для неё ничего не значу и не значил. Обидно очень…
— Бесполезно, Марин — подталкиваю её вперёд.
— Это ваш выбор — тихо говорит Маринка и печально смотрит на мать — идём — тянет меня за руку.
— Идём — мне больше не чего сказать матери.
Тихо выходим из больницы. До сих пор не могу успокоится, смех матери стоит в ушах. Это словно насмешка, ну живи теперь с чувством вины не только за Ника, теперь ещё за отца.
Выходим на улицу.
— Машина будет через минуту — говорит Анастасия Игоревна и немного отходит.
Маринка разворачивается ко мне и обнимает, прижимает к себе крепко.
— Не вини себя пожалуйста, прошу тебя — шепчет мне на ухо.
Наверное, всё на лице написано.
— Ты не виноват и сделал всё, что мог. Пожалуйста не думай об этом. Не слушай её слова. Она сейчас зла на весь мир, хотя должна злится на себя — немного отстраняется и заглядывает в глаза.
— Наверное, не знаю — пожимаю плечами, не могу устоять под таким пристальным взглядом.
— Я очень тебя люблю — Маринка обнимает и целует в щёку — я так рада, что ты жив.
— Маришка — прижимаю её к себе крепче — ты так напугала меня сегодня.
Усмехается, утыкаясь носом мне в шею. В груди теплом затапливает от ощущения, что она рядом со мною и теперь можно нормально выдохнуть. Мы есть друг у друга и нас ничего не может разлучить.
— Я так сильно тебя люблю, ты даже не представляешь — целую её в прохладную щёчку.
Она улыбается и прикрывает глаза.
— Наше такси — слышу Анастасию Игоревну — разлепляйтесь голубки, поехали.
А я и забыл, что она рядом, с Маришкой совсем голову теряю.
Глава 44
Руслан.
Всю дорогу до квартиры Анастасии Игоревны не мог выпустить Маришку из рук. Не могу быть с ней даже на минимальном расстоянии. Всё время хочу прикасаться и ощущать, что она рядом.
Анастасия Игоревна живёт в очень светлой и просторной квартире. Минимум мебели и максимум пространства. даже дышится легко здесь. По началу даже растерялся немного от такого сильного освещения, но потом глаза привыкли.
— Проходите — Анастасия Игоревна указывает нам на зал — Марин разложите стол, а я сейчас всё погрею — уходит на кухню.
— Пойдём— Маринка тянет за руку и улыбается.
Мы проходим в зал. Он очень просторный с большим мягким диваном, стенкой в светлых тонах. На полках в стенке замечаю много рамок с фотографиями. Хочу посмотреть их ближе и подхожу к стенке.
Маринка раскладывает журнальный стол, превращая его в большой обеденный.
Возникает какое-то странное и забытое чувство в груди. Ожидание чего-то. Чего-то хорошего и доброго. Словно в детство вернулся, когда ждёшь новый год и надеешься на чудо…
А сейчас моё чудо смотрит детскими глазёнками с фотографии и так задорно улыбается, что не могу сдержать улыбки. Беру рамку в руки. Она с косичками в разные стороны, бантами, в платьице залезла на забор, коленки ободраны и корчит рожицу. Смешная моя.
— Это мы с девчонками поспорили, что я не залезу на забор у бабушки — Маринка выглядывает из-за плеча.
— Ты не робкого десятка была, я смотрю — не скрывая улыбки беру следующую рамку. На фотографии Маринка с огромным псом в обнимку, чуть постарше.
— Наверное поэтому и выбрала такую профессию — грустно выдыхает и смотрит на следующую фотографию.
Ставлю рамки на место. На следующей фотографии, наверное вся её семья. Много человек, сфотографированы на фоне большого дома.
Да моя мечта дом…
Маринка сама берёт рамку в руки.
— Это мои бабушка и дедушка — Маринка водит по фото — это папа — её голосок просаживается — на фоне нашего дома. Мне так там нравилось — она гладит пальчиком по изображению дома, словно хочет прикоснуться к нему.
Да к прошлому не прикоснёшься не ощутишь, не почувствуешь, только воспоминания.
Она похожа на отца формой лица. Маринка становится грустной.
— А на мелкую Маринку любуешься — в комнату заходит Анастасия Игоревна — она такая пакостная в детстве была, ой — ставит пирог на стол.
— Да ну прям ой — Маринка разворачивается — как все дети.
— Ага, седины нам с Лёшей добавила знатно, особенно как на речку уйдёт, все нервы вытреплет. И придёт с двумя рыбками, чумазая, вечером. Рыбачила с местной детворой.
— Мы развлекались как могли и вообще давай я тебе помогу — Маринка обнимает мать, и они выходят из комнаты.
Боится, что мать все секреты расскажет. А я хочу знать про тебя как можно больше, мне интересно как ты жила всё это время.
Глава 45
Марина.
Увожу маму на кухню. Надо её немного притормозить, а то выложит Руслану всю мою жизнь, в том числе и мои некоторые не очень лицеприятные стороны, о которых ему не надо бы знать. Тем более о моих не удачных отношениях с Антоном.
Заходим на кухню и у меня глаза разбегаются от того, сколько всего наготовила мама.
— Мам, ну ты куда наготовила то столько, мы же не съедим.
— С собою заберёте — подаёт мне салатницу с оливье — неси на стол.
— Ты нас откормить решила — у неё ещё пара салатов, тушёная печень, печёная курица и три тарелки с разными бутербродами.
— Конечно, а кто ещё о вас позаботиться — вытаскивает противень с картошкой. Мамочки мы точно отсюда выкатимся сегодня.
Вспоминаю о чём хотела сказать ей.
— Мам ты про Антона не говори только, ладно.
— А чего боишься?
— Я сама потом как-нибудь при случае расскажу. Не хочу сегодня ему настроение портить, тем более после того, что устроила его мать в больнице.
— Ладно, там и рассказывать особенно не чего, о том, что ты сопли мотала по придурку, что поиграл и бросил.
— Мам не надо, и мне вспоминать о нём не хочется.
— Хорошо, неси давай салат, а то твой заскучал там, наверное.
Мой… Так не привычно, чувствовать себя при этом и приятно, что у меня есть он — мой Руслан. Которого я сегодня чуть не потеряла, если бы чуть помедлила, Господи. Как вспомню, душа сразу в пятки уходит.
— Давай, хоть заберу ещё тарелку — прихватываю бутерброды и ухожу в зал.