Немного ослабив хватку и снизив напряжение я увидел, как в улыбающихся глазах расширяются зрачки. По милому личику поползла радостная улыбка. Теперь она могла убрать руку, могла уйти, могла в свойственной ей манере начать извергать из себя желчь, но вместо этого она лишь смотрела в глаза, изредка хлопая густыми, длинными ресницами. Она приближалась ко мне, медленно склоняясь над моим лицом. И когда ее губы замерли в сантиметре от моих она сказала всего два слова:
— Да, Эдвард.
Придаваться страсти решили подальше от пляжа. Стоило это не малых сил нам обоим. Распаленные желанием мы с трудом боролись с нарастающими как снежный ком эмоциями и каждый раз по пути заходя чуть дальше разумного останавливались и глядя друг на друга голодными глазами бежали дальше, пока не оказались на подземной парковке.
В практически интимной атмосфере приглушенного света мы несколько раз порывались отдаться друг другу прямо на холодном бетоне, шелестящие звуки колес, что периодически эхом раздавались вокруг ненадолго приводили нас в чувство и заставляли двигаться все ниже и ниже, пока наконец меня не запихнули в один из дорогущих спорткаров.
Внутри предназначенного для скорости авто было тесно и неудобно, но глухая тонировка и полная шумоизоляция была намного важнее, а со всем остальным можно было смириться, приняв ее как с данность.
Сбросив с себя одежду, Лана взгромоздилась на меня сверху и отдавшись желанию принялась размеренными движениями, абсолютно не спеша, под собственные стоны придаваться наслаждению. С возможность зонально изменять чувствительность, это без всяких проблем приводило ее в дикий экстаз чуть ли ни каждую минуту. Для меня же этот процесс был несколько иного характера. С моими габаритами двигаться я мог с большим трудом и потому наслаждался лишь тем, до чего мог дотянуться своими губами, руками и кончиками пальцев.
Я изучал ее постепенно, размеренно, нежно, вслушиваясь в ее томные протяжные стоны, ловил и впитывал в себя ее аромат, каждое движение, каждый взгляд. Я целовал ее пухлые губки, нежную шею набухшие груди и розовые горошины торчащих сосков, страстно ласкал ее безупречное тело. Иногда, уставая от пассивности, грубо брал ее за бедра и своими руками менял ее темп от мучительно медленного до быстрого, вжимая ее в себя все сильнее.
Она игралась со мной, она чувствовала меня. Раз за разом практически доводя до экстаза она останавливалась, соскакивала с меня, впивались в губы и давала немного остыть, а потом снова садилась сверху и продолжала чувственно истязать меня доводя организм буквально до кипения. И по глазам я видел, как заводит ее это безумно приятная игра.
Все закончилось яркой горячей волной по всему телу. Дрожь, удовольствие и жуткая боль обожжённой кожи, по которой струились сотни маленьких разрядов. Лана на мгновение застыла и обмякла, судорожно мерцая огоньками глаз, и спустя доли секунд очнулась взорвавшись очередным криком наслаждения.
После были теплые объятия, обмен нежными поцелуями благодарности за удивительно приятно проведенное время. И не известно сколько бы мы ещё так наслаждались друг другом, если бы не пара фигур появившихся недалеко от авто. Уровень тонировки постепенно снизился и я смог разглядеть двух человек в форме корпуса. И тут я кое-что вспомнил…
— Мне нужно позвонить, срочно! Дай мне телефон. Я же попав за барьер по сути растворился в воздухе и материализовался в тридцати километрах от него. Меня же наверняка ищут.
— Дейзи, включи функцию голосового набора номера, — с пониманием сказала Лана.
Я продиктовал свой собственный номер. Телефон ведь должен был быть у Алекса и в теории он должен был на него ответить, но после десятого гудка я уже не надеялся услышать ответ, как вдруг раздался голос Ичиро.