— М-м, м-м, — покивала Женя, но слова Светланы Игнатьевны ей в голову запали. — Скажите, а как часто младенцы умирают при родах, ну или сразу же после? — родился в Жениной светлой голове очередной спонтанный вопрос.
— Умирают? — снова удивилась Светлана Игнатьевна. — Да как вам сказать? Единая статистика, как раньше, не ведется, но в целом по стране показатели выше, чем в развитых европейских странах, причем в разы. В Петербурге ситуация наиболее благополучная по стране. Все же у нас и реанимация, и реабилитационные центры, и роддомов хватает, и специалисты квалифицированные, не то что в каком-нибудь поселке на краю света. В нашем вот роддоме уже больше года таких случаев не было. — Светлана Игнатьевна плюнула через плечо и постучала кулаком по столешнице.
— Как не было? — замерла с чашкой в руках Женя. — А совсем недавно, у знакомой моей, она у вас рожала, Елена Матвеева? У нее мальчик родился и сразу после родов умер.
— У Матвеевой ребенок умер? — недобро нахмурилась Светлана Игнатьевна. — Нет. Вы что-то путаете. У нас определенно никто не умирал. Возможно, уже после выписки?
— Она сказала, что ребенок умер, едва родившись, без всякой причины, вроде бы это синдром какой-то необъяснимой младенческой смерти, — запинаясь от собственной неуверенности, проговорила Женя, пытаясь вспомнить, что точно говорила Лена. И никак не могла. Раньше она была твердо уверена, что младенец умер в роддоме, но тогда бы Светлана Игнатьевна знала?
— Да, такое случается, — тяжело вздохнув, покивала Светлана Игнатьевна. — Как правило, в возрасте от одного месяца до четырех. Никаких симптомов, никаких логических объяснений. Чаще всего такое происходит во сне.
— Да? — переспросила Женя, пытаясь что-то сообразить. — Но ему еще не было месяца, только неделя, может, две.
— Вы же говорили, что он умер в роддоме? — как-то сердито встрепенулась акушерка, вероятно, обидевшись на то, что Женя бездумно бросила тень на их медицинское заведение.
— Мне так показалось, а про две недели я сказала, потому что со знакомой этой встретилась недели через две после ее выписки, — поспешила объясниться девушка, совершенно не желавшая ссориться с акушеркой.
— Так уточните у нее, где умер ребенок, — посоветовала та.
— Не могу. Она погибла несколько дней назад. Ее какой-то наркоман из-за очередной дозы убил в собственном подъезде, — проговорила, внутренне поежившись, Женя.
— Ужас! — выдохнула Светлана Игнатьевна. — Вот бедолага! — Она покачала головой и добавила: — Зато теперь она уж точно вместе со своим ребеночком, наверное, пожалел Господь.
Жене очень захотелось ей поверить.
А когда она увидела в коридоре спешащего по делам такого симпатичного, благополучного, деловитого доктора Синельникова, то не удержалась и, бросившись к нему наперерез, с ходу огорошила вопросом.
— А вы знаете, что Лена Матвеева умерла?
— Что? — дернулся от неожиданности доктор. Глаза его мгновенно потемнели, и он, сглотнув появившийся откуда-то в горле комок, просто кивнул. Но потом, вероятно оправившись от неожиданности, всмотрелся в Женьку, собрался с мыслями и, сосредоточенно сведя брови к переносице, спросил запинаясь:
— А вы кто такая? Мы разве знакомы?
— С вами нет. Я подруга Лены. Она показывала мне вас несколько недель назад, еще до родов. — Доктор еще больше побледнел, а глаза его стали почти черными. Вероятно, Женя за пару минут разговора успела пройтись по его самым болевым точкам, как то: гибель Лены и смерть их новорожденного сына.
— Она специально приводила вас в роддом, чтобы показать меня? — спросил он какую-то глупость, и было видно по его лицу, что он вообще как-то плохо понимает, о чем ему говорить с Женькой и что делать.
— Нет. Я тут по делам была, случайно встретились, — неохотно пояснила она, а потом снова набросилась, чуть ли не тыча в доктора пальцем. — А когда похороны, вы знаете?
— Ну да. Послезавтра, в половине первого встречаемся в морге, а оттуда на кладбище, — так же заторможенно ответил ей Дмитрий Александрович.
— И вы пойдете? — тем же менторским тоном продолжила допрос Женька.
— Ну да, конечно, — кивнул он. — А вы?
— Тоже, — припечатала девушка.
Так она пошла на похороны. Одной идти на такое мероприятие ей было жутковато и неловко, и она сперва уговорила Лизу, отличавшуюся невероятно добрым сердцем и покладистым нравом, а потом Ольгу, нрав имевшую непреклонный, а насчет сердца у Жени и вовсе были сомнения, есть ли оно?