– Правильно, сэр. – На бесстрастном лице Курикки мелькнула улыбка, но тут же исчезла.
Дон крутил трубу между ладонями, придавая вращение всей модели, и одновременно направлял барабан на лампу, висевшую над столом.
– Вот так летит корабль, вращаясь и в то же время перемещаясь вперед, по направлению к этой лампе, которую мы назовем Марсом.
– Не совсем так, сэр. После старта, когда прекратили работать ускорители, корабль был развернут кормой вперед, так что наши основные двигатели сейчас направлены в сторону Марса, а обсерватория, расположенная в коротком конце трубы, обращена назад, откуда мы летим.
Дон развернул модель противоположным концом вперед и внимательно посмотрел на нее.
– Ага, мы летим вот так. И одновременно вращаемся. Так в чем же проблема?
Старшина начал показывать.
– Основная ось вращения этой трубы должна точно совпадать с нашей траекторией, тогда реактивные сопла в носу или на корме могут разогнать или замедлить нас, и мы прилетим в одну и ту же точку соответственно раньше или позже. Если необходима коррекция курса, то боковые сопла, расположенные вот здесь, в центре тяжести трубы, могут по вашему желанию отклонить траекторию на любой угол. Но сейчас все это невозможно.
– Почему?
– Потому, что метеорит вызвал сдвиг оси нашего вращения. Она больше не совпадает с направлением движения корабля, и уход ее продолжается. Отклонение происходит очень медленно, но все-таки происходит. Мы начали кувыркаться в полете, и пока это кувыркание не будет прекращено, осуществить какую-либо коррекцию курса невозможно.
– А если мы не произведем коррекцию, то пролетим мимо Марса на большом удалении?
Медленно и серьезно старшина Курикка наклонил голову в знак согласия. Последовавшая за этим долгая пауза была прервана энергичным стуком в дверь кают-компании. Старшина подошел и открыл ее. На пороге стоял оператор Бойд.
– 03.00, капитан, – доложил он. – Со мной интендант, а инженер Хольц просил передать, что придет позже.
– В таком случае входите, начнем без него.
Они вошли в кают-компанию с человеком, которого Дон до этого ни разу не видел. У него были черные с проседью прямые волосы, большие пышные усы и бронзовая кожа. Очевидно, кто-то из пассажиров. Но что ему здесь нужно? Не успел Дон задать этот само собой разумеющийся вопрос, как Жонке, интендант, выступил вперед. Он когда-то окончил курсы управляющих отелями, поэтому даже после многих лет, проведенных в космосе, от него неизменно веяло духом гранд-отеля. С легким поклоном он указал на человека, пришедшего с ним:
– Надеюсь, вы меня извините, капитан, за то, что я взял на себя смелость привести сюда на совещание человека, с которым хотел бы вас познакомить. Это доктор Угалде из университета города Мехико. Он один из самых выдающихся математиков мира. Я подумал, что… – тут он понизил голос, – поскольку другие офицеры погибли, доктор Угалде мог бы оказать нам большую помощь.
Дон не стал возмущаться. Конечно, в обязанности интенданта не входило принимать такие решения без предварительного согласования с капитаном, но ведь и сам он, дипломированный врач, не имел никаких оснований стать командиром. Так что одно уравновешивало другое.
– Благодарю вас, – ответил Дон. – Хорошая идея. Жаль, что до сих пор она не пришла в голову мне самому. Ведь, как мне кажется, в основе нашей проблемы лежит математика.
– Не ожидайте от меня слишком многого, – заговорил Угалде, возбужденно размахивая руками. – Между заоблачными высями абстрактной математики и практическим управлением кораблем лежит огромная пропасть. У меня нет никакого опыта…
– Ни у кого из нас нет того опыта, который нам сейчас нужен, – прервал его Дон. – Нам приходится действовать наугад, поэтому мы, несомненно, воспользуемся вашей помощью, доктор. Я только попрошу вас не рассказывать другим пассажирам, сколько погибло офицеров и в какое тяжелое положение мы попали.