Рабочий день в приморском городе начинался в семь утра. В самое жаркое время — с 11 до 15 часов — перерыв. В эту пору трудовой люд не только обедает, но и отдыхает на пляжах. С 15 до 19 часов — продолжение рабочего дня. Примерно с восьми вечера — массовое гулянье по приморским улицам. Учреждения, магазины закрыты. Жители Варны отдыхают.
Удивительно отрегулированы некоторые бытовые вопросы. Например, здесь масса так называемых сладкарниц — маленьких кафе, где по утрам можно выпить стакан теплого молока или кофе с только что выпеченным пирожком или пирожным. Дома редко кто завтракает — кругом сладкарницы, очередей в них нет. Обедают обычно дома.
Среди народа высока, так сказать, диетическая культура — мало тучных. Несмотря на частое употребление виноградного вина, пьяных в городе не видно. Наши спутники объяснили: «В Болгарии считают, что вино можно сравнить с огнем и полой: огонь — благо, когда освещает и согревает; пода — благо, когда утоляет жажду, увлажняет зерно. Но страшны пожар и наводнение. Так и вино: искрящийся бокал вита всегда украшает праздник, но неумеренное употребление его песет гибель.
Вечером после работы варненцы любят посидеть в казино — это не игорное заведение, а миниатюрный ресторанчик с маленьким оркестром. Взрослые танцуют, заказывают порцию кебаба (жареного мяса с помидорами), выпивают рюмочку «коньяк винен», постепенно разбавляя его водой. Дети в это время играют рядом на специальной детской площадке. В 10–11 часов вечера Варна засыпает: нужно рано вставать…
Естественно, что наш трудовой день строился в варненском режиме.
Длительный дневной перерыв объясняется особенностями южного климата: среди дня здесь очень жарко и работоспособность резко снижается. Однако пришлось заниматься осмотрами и в часы традиционной «сиесты».
По прибытии в Варну мы включились в работу по намеченному плану, причем в первый же день выяснилось, что в ряде случаев личное медицинское удостоверение у направляемых в СССР рабочих отсутствовало, а многие медзаключения оформлены неправильно. Так, из 134 удостоверений только пятнадцать документов были оформлены должным образом.
Еще одним дефектом заполнения карточек были возникавшие иногда расхождения между заключением председателя местной медицинской комиссии и специалистов.
В подавляющем большинстве медицинских удостоверений отсутствовал эпидемиологический анамнез.
В связи с этим были приняты следующие меры:
через руководство группы договорились с местными органами здравоохранения о том, чтобы выделили несколько болгарских врачей-специалистов для дообследования; привлекли к работе болгарского врача-эпидемиолога, имевшего сводку эпидсостояния по стране в целом за последнее время. Этот врач визировал все медицинские удостоверения.
Все наши предложения были приняты и в ближайшее время реализованы, и, таким образом, медико-санитарная документация последующих партий рабочих была оформлена значительно лучше.
Мы просматривали все медицинские удостоверения, в случае необходимости консультировали некоторых рабочих (консультации проводили мы сами или направляли людей к соответствующим болгарским специалистам).
В единичных случаях отстраненные нами по состоянию здоровья рабочие в дальнейшем допускались к заключению договоров. Например, по просьбе болгарской стороны в числе допущенных оказался рабочиё Владимир Костов, у которого была ампутирована левая стопа. Это нарушение общего порядка болгарские товарищи мотивировали тем, что Костов — Гepoй Социалистического Труда и звание получил, уже имея физический дефект. Учитывая горячее личное желание самого рабочего и ходатайство ЦК ДСНМ, мы сочли возможным пойти навстречу этой просьбе.
Работая в Варне, мы убедились в большой добросовестности местных органов здравоохранения, которые выдавали медицинские свидетельства отъезжающим в Советский Союз только после тщательной и квалифицированной проверки состояния здоровья каждого рабочего. В целом кандидаты для поездки в СССР оказались хорошо развитыми физически, здоровыми.
Неправильность в оформлении медицинской документации, а также некоторые патологические расстройства, выявленные нами и болгарскими коллегами у отъезжающих, были предметом подробного разбора на конечном сборном пункте, в центральной отборочной комиссии.