— Орландо, может, давай ему обезболивающее какое сделаем? Ну, или успокоительное? Он же живой все — таки. Жалко.
— Живой?! Жалко?! — заорал ангел и вдруг, резко успокоившись, сказал: — У тебя есть магнезия? Так кажется, называется это страшное зелье у людей? И еще пять кубов трамадола!
— Ты что в конец озверел? — начала заводиться я. — Я — врач, а не убийца! Да и где я тебе столько всего возьму?
— Коли, я сказал! — рявкнул ангелок и продемонстрировал мне взгляд, жаждущий крови. Я ошалела от таких ангельских способностей. Забыв, что я тоже кой — чего могу колдануть, я быстро закивала, соглашаясь. Мне тут же запихнули в руку два невесть откуда взявшихся полных шприца. Сглотнув и непрестанно косясь на слетевшего с катушек ангела, я подошла к Лысому, пробормотала " извините" и засадила оба шприца одновременно. Черт подскочил к потолку, глаза его полезли из орбит. Срикошетив от потолка, он спикировал прямо на кальян местом, для него не предназначенным ну никак! Взмыв повторно под потолок с дико вращающимися глазами, черт, как цирковая лошадь, принялся наворачивать круги по помещению. Андрей с остывшим ангелом изумленно наблюдали за действиями Лысого. Я, как настоящий врач, дававший клятву Гиппократа, рванула ловить обезумевшего рогатого. На седьмом круге у меня кончилось дыхание, дико кололо в правом боку, а черт, не сбавляя скорости, проносился мимо застывшей меня, заходя уже на десятый круг. Я отдышалась с горем пополам и решила повторить попытку. Совершить повторный забег мне не дали. Андрей с Орландо вцепились в меня с двух сторон мертвой хваткой. Под уверения ангела, что черт скоро уже и сам остановится, меня умудрились удержать на месте. За Дашку мы попросту в свете событий забыли.
Лысый наконец сделал последний круг и упал замертво.
— Умер! — дернулась я оказывать помощь.
— Нет! Без сознания! — констатировал Орландо, пощупав пульс и доставая неизменную ножовку. — Будем пилить!
Через полчаса усилий рога, наконец, были спилены. Черт предпочитал не приходить в себя до окончания всей процедуры. Орландо нащупал яйцо, которое укатилось при ликвидации оригинального крепления. Яйцо стало видимым. Я, не видевшая ни разу в своей жизни произведений Фаберже, кроме как по телеку, невольно залюбовалась изделием. Оно искрило и переливалось всеми цветами радуги, при этом ничего лишнего или наляпистого там не было! Оно притягивало к себе взгляд и манило "возьми меня!". Я тряхнула головой, сбрасывая с себя наваждение. Яйцо Орландо тут же спрятал куда — то в глубину своей белоснежной рубахи и приступил к ритуалу наращивания рогов и волос. Я приготовилась набираться нового опыта, таких заклинаний у меня в учебниках магии не было.
Ангел два раза хлопнул в ладоши и два раза махнул руками возле головы черта. На макушке Лысого мигом разрослись великолепные ветвистые рога, которым любой олень позавидует, и между ними пошла густая черная волосяная поросль в виде прически "ежик". Орландо окинул оценивающим взглядом свою работу, удовлетворенно крякнул и отошел от измученного черта. Андрей, покосившись, на дело рук ангельских, тут же уточнил у творца, точно ли тот уверен в правильности формы рогов. На что получил ответ, что все твари Божии только были бы рады иметь такие формы, и что, если черта что — то не устраивает, то пусть он сам ему скажет, и они договорятся о новой цене. Андрей, подумав и прикинув что — то в уме, согласился с доводами ангела.
Лысый пришел в себя и сразу потребовал зеркало. Я, жутко нервничая за черта, щелкнула пальцами, призвав заклинание материализации, протянула ему небольшое зеркальце в симпатичной золотой оправе. Лысый долго изучал свой новый облик, то с одной, то с другой стороны, чмокал губами, качал головой, что — то бормотал себе под нос. Наконец, он пожал руку ангелу со словами благодарности за избавление от ненавистного яйца и за то, что он станет родоначальником новой роговой моды. Все были счастливы, кроме Дарьи. Подруга уже почти перегрызла от злости тряпку, служившую ей кляпом, и перетерла веревки о песчаную стену. Содрав себе руки в кровь, она жаждала отомстить своим нерадивым друзьям, в особенности, своему телохранителю. Только как, она еще не придумала. Тем временем телохранитель вспомнил о своих прямых обязанностях и повернулся к черту:
— А девушку отпустить?
— Чем платить теперь будешь? — уточнил Лысый, любуясь на свое отражение в зеркале.
— Тебе еще что — то надо?! — рявкнул Орландо, багровея.
— Подожди, — махнул рукой черт, — ты свои обязанности знаешь и выполняешь. А почему ты считаешь, что я вправе от них отказаться? — Вопрос поставил в тупик ангела. — Держи! — тут же всучил Лысый задумавшемуся Орландо какой — то сверток. Прочитав документ, ангел так и остался стоять с открытым ртом в виде симпатичного истукана и сжимая в руке выданную бумагу.
— Эх! — вздохнул Андрей и взял инициативу в свои руки. Пробежав глазами писанину, муж отвел меня в сторону:
— Там написано, что мы должны отдать чью — то душу взамен за Дашу или за желание. Что делать? — он выжидательно уставился на меня. Я оглянулась на подругу. Психующий недавно ангел показался мне мелким пакостником по сравнению с яростью, бушующей в груди подруги, а главное, крупными буквами проступавшей у нее на лице. Ее зеленые глаза налились кровью и метали искры во все стороны. Из носа валил пар. Я тут же сообразила и, выхватив из рук Андрея контракт, рванула к Лысому:
— Мы согласны, где подписать? — невинно захлопала я глазками.
— Здесь! — мне ткнули грязным пальцем в место будущей подписи и сунули перо с чернилами. Я тут же слегка корявыми буквами вывела: "Согласны отдать Дашу вместо души кого бы то ни было!" и расписалась. Вручив подписанный контракт довольному черту, я вернулась к мужчинам.
— Ну, что он отдаст нам Дашу? — с надеждой в голосе уточнил Орландо. — Когда?
— Попозже, — уклончиво ответила я. — Даша сказала, что б мы за нее не волновались, она сама с ним разберется. А мы должны пока освободить Гидру, а потом вернемся за ней. Ну, чтоб встретить ее! — тут же исправилась я, выпихивая таращащихся на меня спутников. Пока черт не вник в условия подписания контракта, нужно было драпать. То, что Дашка меня потом убьет, я ни секунды не сомневалась. Зато сейчас я выиграла и время, и наши бессмертные души! А уж Даша покажет местным, как безобидных женщин похищать.
Мы неслись, очертя голову. Орландо показывал дорогу к выходу. На бегу он, все — таки, уточнил у меня, чем было вызвано желание Дашки остаться в таком нелицеприятном месте заложницей.
— Отомстить! — мрачно выдала я. Желание расспрашивать дальше у телохранителя явно пропало.
Вбежав в пещеру Гидры, мы устало попадали на каменный пол, даже не заботясь о чистоте или комфорте. Гидры там не оказалось. Отдышавшись, мы решили перекусить и подождать в пещере ее хозяйку.
— А пока будем ждать, сварим зелье, — предложила я. Мужчины тут же самоустранились от приготовления, по словам Орландо, "ядов замедленного действия". Они решили прогуляться к нашему дому, проведать Лушу и приволочь котелок — самовар, чтобы можно было нормально поесть.
Я занялась колдовством. Моля Бога о том, чтоб у меня все получилось, я принялась готовить необходимые ингредиенты. Магией развела костер и материализовала котелок. Всыпав в кипящую воду толченые копытца и сушеные глаза, я добавила гуталин, причем, вместе с тюбиками. Оставалось только злополучное яйцо. Как его можно было растолочь, я представить себе не могла. Сидевшую в глубоких раздумьях меня и застали мужчины, вернувшиеся с прогулки.
— Как жизнь? — улыбнулся Орландо. — Как зелье — не спрашиваю, запах и так по всему берегу идет!
— А зря, что не спрашиваешь! — ощетинилась я. — Я не знаю, как растолочь это яйцо! — надувшись, я уперлась взглядом в кипящее варево.
— Сейчас решим! — взял инициативу в свои умелые руки мой муж. Я с надеждой посмотрела на вертящего в руках злополучный предмет Андрея. Минуты три он это делал молча и методично. Далее Андрей уселся на стул и, подперев ладонью подбородок, уставился на предмет раздумий, затем вообще вместе с яйцом удалился за пределы пещеры.