Что же касается внезапного бегства Мандта за границу, что многими его современниками рассматривалось чуть ли не как признание самим Мандтом своей вины в приписываемом ему отравлении Николая I, то, на наш взгляд, оно скорее свидетельствует о хорошем знании Мандтом истории России, в которой безуспешное лечение царствующих особ приводило иногда к насильственной смерти лечащего врача. Конечно, времена менялись, и отношение к врачам становилось более гуманным. Как писал Д. Петровский, «остались позади те времена, когда, как при Иоанне III, за неудачное лечение врачу рубили голову или как овцу резали под мостом, или — как при Иоанне Грозном, обложивши врача соломой, сжигали, или же, как при Борисе Годунове, пинали обутой в сапог ногой в голову врача». Но всё же через 40 лет после смерти Николая I, когда после длительной болезни умер его внук император Александр III, а бюллетени, сообщавшие о ходе болезни, публиковались по два раза в день в течение целого месяца, разбушевавшаяся толпа разбила окна в доме известного московского профессора Г.А. Захарьина, участвовавшего в лечении покойного императора. Если такой оборот приняли события в отношении известного русского профессора, любимца московских студентов и купечества, то что могло ожидать иностранца? Мандт, судя по всему, счёл за благо не искушать судьбу и, использовав в качестве «raison d’être» (разумное основание, смысл. — франц.) перефразированное выражение А.С. Грибоедова «Минуй нас пуще всех печалей и царский гнев, и царская любовь», решил заблаговременно покинуть пределы России.
После своего стремительного отъезда из России Мандт прожил совсем немного — он умер в 1858 г. Имя Мандта оказалось так прочно связанным со слухами о «неестественной смерти» императора Николая I, что его постарались вычеркнуть из всех как дореволюционных, так и советских энциклопедических изданий, руководствуясь, очевидно, старинным правилом: «Нет человека — нет проблемы».
Глава 6
Н.Ф. Арендт и Я.В. Виллие — недосягаемые вершины
Николай Фёдорович Арендт родился в Казани в 1786 г. в семье известного врача. В 1805 г. окончил Петербургскую медико-хирургическую академию, получив в награду «за отличные успехи» серебряный карманный хирургический набор. После семимесячной стажировки в Петербургском военно-сухопутном генеральном госпитале он был назначен лекарем в Навагинский мушкетёрский полк, вместе с которым прошёл многие сражения в войнах с Наполеоном, в частности битвы при Пултуске и Прёйсиш-Эйлау. Во время войны со Швецией в 1809 г. был произведён из штаб-лекарей в лекари 1-го класса, а в 1812-м назначен доктором 123-й пехотной дивизии, сражавшейся при Клястинах, Полоцке и Чашниках, где Н.Ф. Арендту приходилось оперировать раненых в крестьянской избе, в палатке и прямо в открытом поле. После победоносного окончания войны Н.Ф. Арендт получил назначение на должность главного врачебного инспектора русского оккупационного корпуса. Здесь он проявил себя не только незаурядным организатором и опытным администратором по медицинской части, но и выдающимся врачом-клиницистом. По поводу прочитанного им в Сорбонне курса лекций по военно-полевой хирургии историк медицины Вейнберг писал: «Этот обзор операций был настоящим триумфом русской медицинской школы и поставил имя Арендта наряду со знаменитыми именами Грефе, Купера, Лисфранка…»