На моем пути двое вышибал, один из которых трясет рукой, пытаясь активировать какой-то артефакт. Его напарник понадеялся на чистую силу и попытался отправить меня в нокаут. У него имелся шанс, я прижимаю к себе девушку, которая замедляет движение. Отшатываюсь, волосы Анны падают мне на лицо закрывая обзор, наотмашь бью ногой и посылаю вокруг нас воздушную волну на уровне груди. Дело в том, что нельзя применять убойных заклинаний или тех, от которых могут пострадать посетители ресторана. Выстрелы! Кто-то начинает хаотичную стрельбу. Вот теперь слышится визг дам, господа пытаются спрятать своих спутниц под столики. Разбивается посуда, трещит и ломается мебель. Ужин не задался. Защитная сфера схлопывается, выдержав пять, если не больше, пуль. Надеюсь, боезапас охрана расстреляла. По макушке чиркнул пролетевший графин. Повезло, чуть ниже и мог бы отключиться. До призывно машущей певицы уже пара метров. Вновь на пути один из работников ресторана. Костяшки пальцев сбиваю в кровь, ударив парня в подбородок.
— Бежим! — кричит певичка. — Мой экипаж на улице!
Не понимаю, почему она решилась помочь, но отказываться не планирую. Потом разберусь. Нам навстречу выбегает повар с огромным тесаком в руке. Певица немедля ни секунды продемонстрировала свою точеную ножку и остроконечные туфельки на высоком каблуке. Благо у нее платье по бедрам имеет длинные разрезы и не сковывает движений. Молодая женщина нанесла коварный удар повару, у которого выпал из руки тесак, глаза закатились, а сам он схватился за пах и стал оседать. Судя по раздавшемуся чпоку, когда туфелька нашей неожиданной помощницы оказалась между ног повара, то тому не позавидуешь.
— Ха, наконец-то, будешь знать, как официанток лапать и щупать! — восклицает певица, пробегая мимо скулящего повара.
Почему за певицей следую? Из-за того, что в ее ауре всполохи надежды и удовлетворения от возможности отдать долг. Думаю, она пытается за что-то мстить, а значит мы с ней в одной лодке.
— Савелий! Ты где⁈ — озирается во внутреннем дворике молодая женщина.
— Хозяйка, бегу! — раздался глубокий бас и показался невысокий и щуплый мужичок, направляясь к одному из экипажей.
На втором этаже распахивается рама. Раздается несколько выстрелов, пули выбивают крошки камней около наших ног. Не раздумывая, шарахаю на звук молнией, кто-то вскрикивает, сыпятся осколки разбитых стекол. Откуда-то прилетает бутылка из-под шампанского и врезается в спину певицы, опрокидываю ту на землю. Еще один выстрел! Отвечаю ударом воздушного кулака. Экипаж уже разворачивается, Савелий размахивает в воздухе вожжами и что-то орет, а его хозяйка с трудом приподнимается и вновь падает. У певицы руки в крови, лицо в поту, а ауру заполнила боль. Ранена? Похоже на то! Анну перекидываю на плечо, подхватываю на руки нашу помощницу, а потом запрыгиваю в экипаж. Разумеется, черпаю из источника силу и не слежу за расходом. Сейчас не до этого. В том числе и анализировать свои поступки буду потом.
— Но-о-о! Родимая! Пошла! — восклицает Савелий, с ужасом глядя на лежащую на моих руках хозяйку.
Анну пристраиваю на сиденье, кладу на пол рыжеволосую и произвожу ускоренную диагностику. Не правится мне на ее губах кровавая пена. Худшие подозрения оправдались, один из выстрелов попал в спину певицы и пуля застряла в правом легком.
— Черт! — вырывается у меня ругательство, а ладонь накрывает рану.
Мои пальцы в крови, целебные заклинания одно за другим уходит внутрь раненой певицы. Осознаю, что пулю необходимо вытащить, срастить внутренние органы, но мой саквояж с медицинскими инструментами остался в номере гостиницы.
— Савелий, куда правишь? — ору вознице. — Нам надо в ближайшую больницу. Твоя хозяйка ранена.
— Понял, ваше высокоблагородие, — отвечает тот, а у самого в глазах немая тоска, боль и печаль.
Похоже, он предан своей госпоже. Экипаж закладывает крутой вираж, Анна бьется головой о стенку и приходит в себя.
— Что происходит? — слабым голосом спрашивает моя подопечная.
— Потом поговорим, — неопределенно киваю.
Савелий выполнил мое распоряжение, мы остановились у здания с красным крестом. Вот только свет горит лишь в одном окне. Подхватываю свою ношу, покидаю экипаж и взбегаю по ступенькам крыльца. Стучу ногой в запертую дверь и грожу ту выломать к такой-то матери. Через минуту, показавшейся вечностью, створка приоткрывается и испуганный сторож, держа в руке охотничье ружье произносит:
— Не велено никого пущать. Полицейских крикну. Идите отсель!
— С дороги! — рыкаю и ударом ноги распахиваю дверь.
Почему ее раньше с петель не снес? Экономлю магию, все уходит на поддержание жизни у певицы. Какого лешего она влезла? Сам бы справился.