— Александр Иванович, все просьбы и пожелания, будьте любезны, передавайте через вашего покорного слугу, — чуть склонил голову офицер.
— Артемий Семенович, позвольте, какой же вы слуга, — покачал я головой, осознавая, что это обычная вежливость и этикет. — Предпочел бы дружбу и взаимопонимание.
— Простите, я служивый человек и исполняю приказы своего императора, — пожал плечами штабс-капитан.
— Тогда ответьте, я тут нахожусь в качестве гостя или почетного узника? — задал вопрос, идя следом за офицером. — Дозволено ли покидать покои и саму резиденцию?
— Указаний о вашем удержании не поступало, — осторожно ответил Родионов. — Если хотите совета, то следует дождаться развития событий, а потом уже предпринимать те или иные шаги.
У дверей апартаментов, где меня заселили, выставлен караул в виде двух служивых. Артемий Семенович прокомментировал, что это в целях недоразумений и не допущения провокаций. Правда, он сам в свои слова не поверил. Ну, меня такой прием не испугал. При желании могли бы сразу отправить в камеру, чтобы подумал хорошенько, как отказываться от императорского приглашения. Немного утрирую, но бывали случаи, когда правители и не за такие провинности лишали титулов и всех благ. Сам на такое никогда не шел, без основательных на то причин.
— Неплохо, — осмотрел комнаты, состоящие из спальни, кабинета, гостевой, ванной комнаты и большущей гардеробной. — Неужели гости императора привозят с собой столько вещей, что им требуется такое пространство? — задался вопросом, находясь в помещении с пустыми вешалками, шкафчиками для обуви и пустыми полками для одежды.
Прикинул, что если какая-то высокопоставленная дама с супругом прибудут из другой страны, то им тут, пожалуй, будет тесно. Достаточно вспомнить количество багажа, которого с собой берут в путешествие.
— Жаль, что мало книг, — вздохнул я и покрутил в руках резную фигурку шахматного слона, которого взял со столика в гостиной.
В этот момент в коридоре раздался чей-то недовольный голос, а потом в дверь коротко постучали.
— Открыто, — повысил я голос.
— Здравствуйте, господин Воронов, — сказала великая княжна, входя в мои покои.
— Доброго дня, Софья Степановна, польщен вашим визитом, — поспешно поднимаясь из кресла, произнес я и склонил голову, а потом улыбнулся и продолжил: — Для меня это большая честь, позвольте вашу ручку.
Вот что значит следование этикету и воспитанию его с младенческих лет. Девушка не задумываясь протянула ладошку, которой я завладел и не преминул поцеловать. Правда, от меня не укрылся появившийся на щечках гостьи легкий румянец и всполох восхищения в ауре.
— А почему мы перешли на вы? — осторожно высвобождая ладошку из моей руки, спросила девушка.
— Этикет? — предположил я, не став смущать гостью и говорить, что она первая начала так общаться.
— Да, это он во всем виноват, — кивнула великая княжна. — Александр, давай ему следовать только при ком-то еще, а когда находимся с друзьями, то, — она запнулась и растерянно на меня посмотрела.
— С удовольствием, дорогая Софи, — согласился я. — А почему Натали с тобой не пришла?
— Твоя компаньонка еще не знает, что ты здесь, — улыбнулась девушка, а потом добавила: — Минако тоже не в курсе. Я отправилась брата поискать, оставив подруг сплетничать. Макса встретила, и он рассказал, что тебя в резиденцию привез. Честно говоря, рада встрече.
Софья направилась к окну, стараясь скрыть эмоции на лице, а ауру она уже хорошо контролирует. Удивительно, но и мне приятно видеть девушку и слушать ее нежный голос. Есть в княжне что-то притягательное, хрупкое, невинное и одновременно жесткое, и решительное. Этакая гремучая смесь! Хотя, ничего удивительного, достаточно вспомнить из какого она клана и кто родитель.
— Добрались без происшествий? — задаю очередной вопрос.
— Да, не быстро, но жаловаться грех. Александр, слышала, что возникли серьезные проблемы с университетом. В этом году он не начнет обучать студентов?
— Сие не только от меня зависит, — неопределенно качнул головой.
— Могу попросить принести нам кофе? — неожиданно задала вопрос девушка и подошла к шахматному столику: — Не составишь мне партию? — она взяла в руки белую королевскую пешку.
— Давно не двигал фигуры, — потер я скулу. — Что, если опозорюсь и проиграю? Как ты ко мне начнешь относиться? А еще опасаюсь выигрыша, чем тебя расстрою или рассержу.