— Кати, а ты в столицу когда собираешься? — задала вопрос баронесса и сделала небольшой глоток кофе.
— Еще не решила, — отвела взгляд Островская, — необходимо чтобы папенька поправился и окреп.
— Матвею Андреевичу уже давно ничего не угрожает, — внимательно глядя на подругу, сказала Сухарева.
И вновь Кати быстро отвела взгляд, печально улыбнулась и возразила:
— Он слаб, случаются приступы головокружения, кошмары, головная боль и нехватка воздуха.
— Это тебе Матвей Андреевич сказал? — поинтересовалась помощница врачевателя.
— В том числе, но ты не забудь, я сама за ним наблюдаю и ухаживаю, — пожала плечиками Островская.
— Он здоров, — произнесла баронесса. — Немного слаб, признаю, но не более того. Конечно, возможны возрастные недомогания, однако, они на общее состояние не влияют. Это тебе как ученица господина Воронова говорю.
— Ты уверена? — фальшиво спросила Кати, и сама поморщилась, вздохнула и продолжила: — Натали, ты права, папеньке намного лучше, но я боюсь его одного оставить.
— Не обманываешь? — улыбнулась баронесса. — А не потому ли, что боишься вернуться к Александру Ивановичу.
— Лучше скажи как твои дела, — не стала отвечать Островская. — Максимилиан Степанович продолжает оказывать знаки внимания? Вы с ним помирились?
Настал черед баронессе отвести взгляд. Она еще продолжает сердиться на Его Светлость. Ишь, чего удумал! Приставил к ней соглядатаев, повелев отваживать от кабинета врачевателя больных мужчин определенного возраста. Она, как дура, сидит и ждет пациентов, а ее мнимые охранники клиентов разворачивают и еще имеют наглость им угрожать. Ух, как она была зла, когда случайно подслушала разговор между идущим на прием и одним из телохранителей. Оказалось, что по величайшему повелению, мужчинам от семнадцать лет и до пятидесяти путь заказан. А иначе они отправятся в тюремный лазарет до выяснения намерений и обстоятельств побудивших явиться к помощнице врачевателя. Взбеленившись, Натали отправилась прямиком в резиденцию великого княжича. Тот в это время принимал какую-то французскую фифу и ручку ей лобызал. Еще и имел наглость улыбаться. Так бы его собственными руками где-нибудь и придушила! Вот только этикет, будь он не ладен, не позволил через толпу придворных пробиться и по наглой роже пощечин надавать. Ну, это только в мечтах, в реальности она так никогда не поступит и не упадет в собственных глазах. Тогда же ее Минако перехватила. Железной ладошкой за локоть ухватила и с милой улыбкой сказала:
— Баронесса, не представляете, как я счастлива вас лицезреть! Есть несколько неотложных вопросов, которые без вас не решить. Пойдемте со мной!
Принцесса ее чуть ли не волоком в свои апартаменты втащила, на ходу «чирикая» и неся какую-то чушь, при этом мило всем улыбаясь. Зато, когда они остались вдвоем, не считая преданных телохранительниц японочки, то последняя сразу перешла к делу:
— Натали, что ты творишь⁈ Решила закатить при всех скандал? И так по двору ходят разные слухи о ваших с Максимилианом отношениях. Так зачем их подтверждать, что твоя оборона пала и ты являешься фавориткой?
— Это еще почему? — поморщилась Сухарева.
— А какая другая способна помешать общению наследника империи и его возможной супруге? — криво усмехнулась Минако. — Только та, у кого есть на это право, но нет ума!
— Ты считаешь меня дурой? — прищурилась баронесса.
— Ты бы себя со стороны видела, — усмехнулась японочка. — Ведь готова была его придушить. Или я не права?
— Права, — призналась Натали, — но только в мыслях, на деле такого не смогла совершить. Поверь, скандалить не собиралась. Дождалась бы, когда он один останется и все ему высказала!
— Из-за прибывающих на смотрины или есть другой повод? — уточнила Минако отсылая куда-то одну из своих телохранительниц.
Японочка выигрывает время, в ее покои великому княжичу путь временно закрыт. А вот Софья вскоре должна подойти.
— Мне плевать, пусть он женится на это французской цапле! — мрачно изрекла баронесса.
Ее слова услышала входящая в двери Софья и улыбнувшись сказала:
— У Элен не такой и длинный нос, но на цаплю она чем-то смахивает, тут не поспоришь. Но, госпожа Сухарева, чего ты волнуешься, мой брат методично отшивает одну за другой, находя у девушек изъяны.
— Софи, ко мне в кабинет заказан путь мужчинам! Твой брат повелел не пускать больных на прием. А на меня Саша рассчитывает, как никак, а мы зависим от клиентов. Помогаем им справиться с недугами и за это деньги получаем, на которые живем, — возмущенно заявила помощница врачевателя.