Теперь позвольте мне раз и навсегда сделать это заявление в отношении всего моего трактата, чтобы мне не пришлось повторять его многократно: я описываю внутренние органы точно так, как они выглядят при вскрытии, и никто до меня не делал ничего подобного. Поэтому, если кто-нибудь хочет своими глазами увидеть творение природы, ему следует доверять не книгам по анатомии, а собственному опыту, либо прийти ко мне или обратиться к одному из моих ассистентов, хотя, можно и в одиночку прилежно практиковаться в проведении вскрытия; но если речь идет только о чтении, то невольно придется верить более ранним работам анатомов, тем более что их немало.
По иронии судьбы, Андреас Везалий в 1543 году и Уильям Харви в 1628 году обнаружили ошибки Галена именно потому, что они не очень-то полагались на его книги, а предпочли на все посмотреть своими глазами. Каждый из них «в одиночку» прилежно практиковался во вскрытии и ставил эксперименты до тех пор, пока бо́льшая часть храма медицины, построенного Галеном, не начала рассыпаться.
Но его храм не разрушился полностью ни тогда, ни когда-либо позже. Гален следовал своему кредо и был несравненным исследователем; его пример и мудрые наставления могли бы принести пользу молодым ученым любой эпохи. Именно Гален доказал, что по артериям течет кровь; по общему мнению, это наиболее важное из его достижений в области медицины. Его предшественники считали артерии каналами, по которым передвигается пневма, попадая в них из левого сердечного желудочка, который при вдохе заполняется пневмой по легочным венам, крупным сосудам, соединяющим сердце и легкие. Тот факт, что из разрезанной артерии течет кровь, объясняли наличием связей (предполагаемых, но не существующих на самом деле), или анастомозов, расположенных между венозными и артериальными сосудами, по которым кровь из первых вытекает в последние, когда случается порез. Гален оборвал этот полет фантазии с помощью эксперимента, в котором он дважды перевязал артерию живого животного, изолировав достаточно короткий сегмент сосуда, чтобы можно было показать, что к нему не присоединен ни один анастомоз. Кровь, которая была, как и следовало ожидать, обнаружена в нем после разреза артерии, могла попасть туда только до рассечения.
Он также использовал лигатуры, чтобы продемонстрировать, что пульсация артерий берет начало в сердце, а не возникает, как думали его современники, в результате ритмического расширения пневмы внутри них. Перевязав главную артерию в собачьей лапе, он остановил пульс за пределами перетяжки, несмотря на то, что нижняя часть сосуда все еще была заполнена кровью. После удаления лигатуры пульс возобновлялся, что позволило ему сделать правильный вывод о передаче пульсирующего движения артерии сверху, а именно – от сердца.
Чтобы продемонстрировать, что сердце животного, как и артерии, содержит не только пневму, Гален ввел тонкую прочную трубку через стенку бьющегося левого желудочка внутрь его камеры, в результате чего в трубку резко выплеснулась пульсирующая порция красной крови. В этот момент, однако, в нем заговорил греческий философ со своими привычными соображениями, что привело к тезису о том, что кажущаяся более жидкой и более яркой красная субстанция в левой части сердца и артериях – это кровь, с которой смешивается вдыхаемая, животворящая пневма. Заметив, что стенка левого желудочка сердца всегда толще, чем стенка правого, он утверждал, что такое строение необходимо для поддержания центрального баланса и вертикального положения органа, поскольку наполняющая левую сторону пневма не такая тяжелая, как темная и, видимо, более вязкая кровь в правой части.
Знания о сердцебиении Гален почерпнул из своей практики в вивисекции животных и как минимум из одного случая из жизни, когда у больного ребенка разрушилась грудина, что позволило ему увидеть работу сердца воочию. Его концепция циркуляции крови слишком сложна для обсуждения в книге такого рода. По существу, он описывал орошающее течение крови в прямом и обратном направлениях, а не круговое движение, во время которого одна и та же жидкость очищается, насыщается кислородом, обогащается и перекачивается снова и снова. Поскольку по его теории пневма каким-то образом попадала в вены, он предположил, что в перегородке между левым и правым желудочками имеются поры, по которым духовная субстанция проникает в тот поток крови, который переносит питание в периферические отделы организма, когда кровь течет в противоположном направлении, из правого в левый желудочек. Уильям Харви в 1628 году доказал, что этих пор не существует, и этот факт стал одним из самых сокрушительных ударов, нанесенных исследователями семнадцатого и восемнадцатого столетий репутации греческого врача.