После нашествия готов, оставивших в руинах все ранее процветавшие и надлежащим образом практикуемые науки, более модные врачи… стали стыдиться работать руками и делегировали рабам заботы, в которых, по их мнению, нуждались их пациенты… Приготовление пищи для больного они оставили медсестрам; составление лекарств – аптекарям; хирургические операции – цирюльникам…
Прискорбное расчленение искусства исцеления применяется в наших школах, и сегодня в моде отвратительная методика, когда один человек проводит вскрытие человеческого тела, а другой занимается описанием органов. Лекторы восседают на вершине кафедры, как галки, и высокомерно разглагольствуют о вещах, которых никогда не видели, но помнят из книг, написанных другими, или читают тексты, лежащие перед их глазами… Таким образом, весь процесс обучения организован неправильно, дни проходят впустую в обсуждении абсурдных вопросов; и в этой путанице учащийся увидит меньше, чем мясник в своей лавке может показать врачу.
Сам фронтиспис Fabrica провозглашает новый авторский метод обучения. Ни на одной другой странице книги невозможно найти более решительного заявления, чем то, что написано на этом живописном шедевре, приписываемом Калькару. Каждый ученик, который увидит это, будет поражен отличием этой картины от сцены, изображенной в работе Кетама 1491 года. В статье, написанной в 1943 году в честь четырехсотлетия публикации Fabrica, философ Чикагского университета Макс Фиш назвал фронтиспис «манифестом реформы системы образования». На гравюре сам профессор препарирует открытый труп (на самом деле это одно из немногих женских тел, которое он смог получить) в присутствии толпы наблюдателей. Здесь мы видим публичную анатомическую демонстрацию. Скелет подвешен рядом для ориентации, а мелкие животные подготовлены для изучения. Присутствуют зрители разных возрастов, и не стоит упускать из виду тот факт, что некоторые из них являются представителями духовенства. На несколько уровней выше Везалия стоит молодой художник, делающий наброски сцены в блокнот, – это Ян Стефан ван Калькар.
Везалий. Рельеф у здания Медицинского факультета, Париж
Один из «мускулистых парней» Везалия. Буквы на иллюстрации соответствуют индексу, указанному на лицевой странице, который устанавливает последовательность поясняющих ссылок. (Факсимиле, любезно предоставленное профессором Томасом Форбесом.)
Репродукция этого фронтисписа висит в моем хирургическом кабинете. Рядом с ней на стене находятся два других изумительных творения Калькара, так называемые «мускулистые парни». На них изображен наружный мышечный слой тела. Каждая из фигур показана в движении; каждая мышца очерчена так, словно она находится в действии прямо сейчас. Мы наблюдаем за движением, за работой. Как бы подчеркивая исполненную жизни сущность анатомии, фоном для «мускулистых парней» служат реальные пейзажи. Если их разместить рядом друг с другом в правильной последовательности, можно увидеть непрерывную картину изображения Эуганских холмов, расположенных на юго-западе Падуи. Здесь мы имеем дело с реальным человеческим телом. Анатомия начинается именно с этой книги, так же как и вся современная научная медицина.
Если гравюры Fabrica – шедевр точности и мастерства, то сопроводительный текст – это триумф педагогического таланта своей эпохи. Несмотря на временами излишнее многословие, в целом стиль Везалия обращаться непосредственно к читателю в легкой разговорной манере и превосходная организация материала компенсируют некоторую туманность изложения и свидетельствуют о том, что автор прекрасно понимал потребности своих учеников. Хотя повествование несколько утомительно по сравнению с более размеренной прозой современных учебников, элегантность риторики Fabrica и грамматическая корректность латыни делают работу Везалия большим шагом вперед по сравнению с предшествующими медицинскими изданиями. Т. Р. Линд, известный переводчик работ Везалия, отмечал, что «стиль его латыни представляет собой один из лучших образцов, созданных мыслителями эпохи Возрождения». Отсутствие четких формулировок и изобилие путаных отступлений – такие приемы использовали составители опубликованных раньше медицинских пособий, чтобы завуалировать свое невежество. (Время от времени Везалий позволял себе рассказать в качестве иллюстрации анекдот, например, про «хитрого испанца», который по частям проглотил ожерелье проститутки, когда она крепко спала после соития. Эта история доказывала, что выход из желудка больше, чем утверждал Гален. «Она не снимала дорогое украшение с шеи даже в постели, чтобы его не украли. Испанец, жадно глядя на ожерелье, которое могло восполнить его затраты на услуги проститутки, занялся с ней страстным сексом, чтобы она, утомившись, погрузилась в приятный сон: после этого он расстегнул ожерелье и проглотил жемчужины одну за другой, затем крест с застежкой, не оставив и следа после своей кражи. Откуда можно сделать вывод, что нижнее отверстие желудка, даже если оно меньше верхнего, обладает размерами, которые позволяют иногда пропускать достаточно крупные объекты.)