— В каком смысле? — повернулся Замир.
— Я говорю, — пояснил Оскар, — что он не собирался умирать. Он был гениальный тактик, и чувствовал психологию врага лучше, чем сам враг. Он провернул дьявольски хитрый план, но сам попал под горячую руку, когда имперское зверье устроило бойню…
Замир прищурился и смерил Оскара взглядом.
— Оскар Шимон Бояна Вельд! — отчеканил он. — Уж не хочешь ли ты сказать, будто полковник не совершил свой подвиг? Что полковник не отдал свою жизнь за всех нас? Будто он погиб по ошибке?
— Я не о том, — качнул головой Оскар. — Я просто говорю, что полковник хотел жить. Но судьба так повернулась, всего ж не учтешь…
— Оскар Шимон Бояна Вельд! — отчеканил Замир яростно. — Сегодня, в день нашей победы, стоя у гроба полковника, ты посмел усомниться в его героизме и заявить, будто он чего-то не учел? — Замир сжал челюсти. — А ну, повтори это при всех боевых товарищах!
Томаш вдруг почувствовал, как кровь прилила к его лицу, и неожиданно шагнул вперед.
— Послушай, Замир, прекрати, а? — произнес он. — А то я ведь тоже расскажу при боевых товарищах, как кто-то усомнился в мудрости полковника настолько, что пришлось ему выкручивать руки…
Замир вспыхнул, и его лицо пошло багровыми пятнами.
— Томаш Мирослав Тереза Новак! — рявкнул он. — Как ты смеешь хамить коменданту?!
— А ты мне не комендант! — выпалил Томаш, отступая на шаг. — Мне полковник комендант! А ты для меня трус и изменник!
— Отставить! — вскинулся Оскар, вставая между ними. — Да вы что, парни? В день победы, в день похорон, у гроба?
— Нет, повтори, что ты сказал? — яростно рявкнул Замир, и вдруг проворно шагнул к роботу и отобрал у него бластер. — А ну повтори?
Томаш смерил его взглядом, а затем уставился прямо в глаза.
— Ты что ж, никак стрелять в меня собрался из бластера? — медленно проговорил он, чувствуя, как левая рука уже сама тянется за отворот комбинезона. — Может ты забыл, что если бы не я, не было бы победы? Ну давай, подними свой бластер!
Зашумели все. У ямы остался лишь второй робот, который продолжал невозмутимо поливать огнем тело полковника. Луч бластера был совсем слабеньким, но и гроб, и мундир уже давно истлели, а вот кожа почему-то никак не сгорала. Наконец, лицо полковника перечеркнула извилистая трещина, лопнула и разошлась в стороны силиконовыми ломтями, и под ними на миг открылась бурая морда из плотно подогнанных хитиновых пластин, напоминавшая то ли саранчу, то ли ящерицу. Но вскоре под лучом бластера рассыпалась в пепел и она.
2009–2011
Сайт автора http://lleo.aha.ru