И, самое страшное, – то, что и вы, и дядя Вася это хозяйство самым, что ни на есть прекрасным образом, понимаете.
Нет, можно, оно конечно, – и скандал в ЖЭКе какой-нибудь учинить, но кран-то от этого течь не перестанет.
А скандалы по каждому поводу устраивать – никакого времени не хватит, ведь кроме того, чтобы устраивать скандалы в коммунальном масштабе, нужно еще и учить детей, лечить кого-нибудь из близких, элементарно ездить по нашим дорогам.
И везде простой выбор: либо скандалить, либо – платить и заниматься своим делом.
Да, много-то ведь – и не попросят.
По рыночной цене, что называется.
Не идиоты: просить нужно ровно столько, чтобы заплатили…
…Словом, то, что сейчас называется коррупцией, рождалось как стихийная самоорганизация стремящегося выжить социума в условиях тотального безвластия. По-простому: если власть не выполняет свои функции или выполняет их плохо, всегда найдется тот, кто выполнит эти функции за нее, но уже за определенную плату.
И – не так важно кто: чиновник, учитель, гаишник, врач, бандит.
Найдутся, простите, желающие.
На любом месте, на любой должности.
И, прежде чем начинать «бороться с коррупцией», – это надо, простите, четко понимать.
Иначе будет не «борьба», а знаменитый национальный вид спорта под названием «борьба нанайских мальчиков»…
Логика военного времени
Есть такие ситуации, в которых крайне неприлично пророчествовать. Особенно если твой «прогноз» изначально оказывается негативным.
Эту статью я написал до событий в Южной Осетии.
Что, в принципе, к сожалению, ничего не меняет…
Есть у меня один приятель, что называется, – прирожденный гуманитарий.
Нет, не в том смысле, в котором вы подумали.
Не «ботан».
Вполне себе приличный здоровенный мужик, мастер спорта по альпинизму, любитель попрыгать с парашютом (аж тридцать с лишним прыжков сделал, у меня у самого – всего семнадцать) и хорошенько подраться где-нибудь в крепко поддатой компании, особенно если ему вдруг по какой-то причине чья-то рожа не нравится.
Не в этом дело.
Просто, как любой природный гуманитарий, к тому же занятый, с его точки зрения, чем-то очень серьезным в средневековой грамматике русского языка, этот человек принципиально старается держаться подальше от всего, что хоть каким-то образом связано с политикой.
А тут – как-то сидим у меня дома, водочку, простите, кушаем.
А что?
У меня жена – в командировке, он – принципиальный холостяк. Опять же – пятница, вечер, конец рабочей недели.
Ну, спрашивается, и отчего бы не выкушать двум эсквайрам бутылочку беленькой? Да еще и под заботливо намороженные улетевшей в командировку «половиной» хорошие домашние пельмешки?
Ну, как водится, – и телевизор там о чем-то в гостиной бормочет. Так, чисто для фона. Кто в отсутствие жены с товарищами дома выпивал – тот поймет.
И тут вдруг гляжу – лицо моего Гены как-то уж совсем не по-доброму кровью наливается.
Приблизительно как в тех ситуациях, когда он еще в стародавние времена в университетской общаге, неожиданно для себя, где-то поблизости «жертву для драки» обнаруживал.
Бродило там, знаете ли, всегда по окрестностям некоторое количество весьма охочих до наших «филологинь», – «физиков», «математиков» и прочих, Господи прости, «геологов».
Я – даже по сторонам огляделся.
Нет, вроде кроме нас – никого.
Так в чем дело-то, спрашивается?
А-а-а…
…Это он, оказывается, на телевизор вызверился.
Причем, – даже не поймешь, – то ли на телевизор, а то ли – и на самого себя.
– Нет, – говорит, отставляя рюмку в сторону, – ты только послушай. Ты только послушай этих уродов! Ты только послушай, что они там говорят! Что наши, что эти, остальные! Они что, не понимают, что вся эта шняга может привести только к одному! К войне!
…Ну, и что я ему, спрашивается, должен был в этой ситуации ответить?!
Он же – нормальный столичный мальчик из элитной профессорской семьи: да, сильный, да, уверенный в себе, да, – умница и мой очень и очень хороший товарищ.
Но, увы, как любой человек, избалованный мирной столичной жизнью, он, к сожалению, – даже обладая необходимым багажом знаний, – просто не хочет верить, что вовсе не мир и благоденствие являются, как ни крути, естественным состоянием нашей, человеческой истории.
А как раз – ровно наоборот.
История нас учит тому, что мир – это всего-навсего более или менее долгий промежуток между двумя войнами.
Кто не верит – почитайте того же Ремарка.
Очень многие мысли и чувства героев, обещаю, покажутся вам весьма и весьма современными и, увы, злободневными.