Я бы даже сказал: заковыристое.
А потом – твердокаменнейший сталинист, прекрасно знавший о тяжкой, еще дореволюционной, нелюбви к собственной персоне со стороны Кобы, делом сумевший доказать Вождю свою не то что полезность, а в некоторых вопросах – даже и незаменимость, и добившийся тем самым определенной, даже Берией признаваемой, независимости.
В тех рамках, в которых она была нужна ему самому, Илье Эренбургу.
Свое место и свою личную свободу блестящий автор «Хулио Хуренито» (это у нас данный роман мало кто читал, в Европе, к примеру, он почитается классикой модернизма, его влияние признавали и Сартр и Пруст) привык определять и, где надо, – ограничивать сам.
Даже Вождю не позволял, чего уж обо всех прочих говорить.
Это, к примеру, во многом благодаря его «Людям. Годам. Жизни» я смог трезвыми глазами взглянуть на тогдашних священных интеллигентских коров, Пастернака и Солженицына, и увидеть в их прозаических текстах очевидное: плохую литературу.
При этом огромную общественную значимость и «Живаго», и «Одного дня из жизни…» Эренбург не только не отрицал, но – всячески подчеркивал.
Просто данные тексты не проходили по линии литературы, о чем Эренбург честно и говорил.
Такой был человек, сторонник абсолютной личной свободы.
И вдруг – сталинизм.
Откуда?!
…Короче, долго ковырялся, пока не нашел в «Дне втором», был у него такой роман в начале тридцатых.
В нем вообще масса забавных наблюдений, в том числе наблюдение собственной ненависти к хоровому пению (нынешний вариант – к караоке) как к исконно присущему отказу советского человека или петь, или слушать соло…
Ну, да ладно.
Там главный герой говорит о двух свободах: свободе западной и свободе советской.
Так вот, свобода советская – это сознательное личное закабаление в обмен на право свободно творить историю человечества, право быть причастным к этой свободе творения.
Это – другая свобода, признает главный герой.
Свобода мировых рекордов в авиации.
Если ты хочешь добиться этого свободного достижения рекорда, насладиться этой свободой дальнего перелета, ты должен себя внутренне очень жестко дисциплинировать, ограничить и закабалить, иначе ничего не добьешься.
И эта внутренняя несвобода станет платой за свободу более высокого порядка, такие дела.
Короче, – сложно все это.
Но, врать не буду, лично для меня – безумно интересно.
И это еще одна причина моего внутреннего отвращения к преподносимому современной западной цивилизацией за идеал обществу идеального потребления.
Хорошо еще, что они нам врут, и этот путь – далеко не единственный.
Дао знает много путей, и все они – Путь.
Даже такое дао, как у когда-то безбашенного революционного поэта Ильи Лохматого…
Лицензия на убийство
Все начиналось, как в Кондопоге: с чистой бытовухи.
Ну приехал автобус с болельщиками московского «Спартака» в Кабардино-Балкарию, на матч со «Спартаком» местным – из Нальчика.
Ну, зная «гостеприимство» хозяев (а оно в России хорошо, увы, известно – достаточно вспомнить, как в прошлом году из этого самого Нальчика не только болельщики, но и игроки другого столичного клуба – ЦСКА – еле ноги унесли: их автобус «гостеприимные кавказские мужчины» тупо закидали камнями), решили эти самые болельщики остановиться не в самом городе, а в курортном Приэльбрусье.
Ну выпили, разумеется, – а кто из вас видел сильно трезвого болельщика на выезде?
Дальше, понятное дело, была драка с местными – тоже, в общем-то, ничего нового.
В которой «гости» на свою беду победили.
Ну, еще бы.
Где уж там местным «мачо» противостоять в честной драке с поднаторевшими в таких столкновениях приезжими, почти что профессиональными уличными бойцами.
Но – все без, что называется, жертв и разрушений.
А вот дальше началось – самое интересное.
Дальше началась форменная война.
С сожженным автобусом, одним ножевым и двумя огнестрельными ранениями, стрельбой по окнам гостиницы, где вынуждены были, забаррикадировавшись, держать всю ночь оборону от озверевших «детей гор» обалдевшие «гости курорта».
Не наше с вами дело разбираться, кто прав в этой истории, кто виноват: спартаковские фанаты тоже не плюшевые игрушки, как известно.
Констатируем только один факт: все жертвы – и от ножей, и от огнестрельного оружия – с одной стороны.
Только москвичи и пострадали.
Один раненый – что характерно, в спину, из оружия, хозяин которого установлен, – парень до сих пор время от времени лежит в больнице, и здоровье его до сих пор вызывает у врачей серьезные опасения.