Костик предупредительно поднес огоньку, сам закурил, всем своим видом показывая внимание к рассказу.
— Тут еще эта новая концепция боя в Великой пустоте. Один пилот-оператор экстра-класса с парой десятков универсальных КИПов, включая тяжелые и торпедоносцы. Но не в условиях такого численного преимущества противника с очень мощной системой ГРЭБ[4]. Связь в клочья порвали сходу. Подавили напрочь. Все до одного офицеры и бойцы экипажа пошли пилотами на КИПы. Сама с девчонками в резервную рубку, как в самое защищенное место на корабле командовать боем отправилась. Поверь, я не просто так это таскаю, — указала на планки комбеза, где в числе многочисленных прочих были знаки пилота-эксперта малых, средник и тяжелых кораблей. — Дали арварцам, — употребила слово на интере, ближайшим аналогом которого было «просраться». — Но их было слишком много при, надо признать, вполне грамотном управлении. Мои бойцы выбили противника почти подчистую. Сами сгорели, но почти выбили, — грустно повторила. — И ни одной катапультированной спаскапсулы. Ну а дальше ты сам видел, — еще выпила. Посмотрела на Костика и восхитилась: — Но как ты тяжелый крейсер на такой скорости с одного выстрела тридцатимиллиметровки спалил?! Сказка! — вскочила. — Дай поцелую!
Вот чего парень не ожидал, когда женщина в генеральской форме приникла к его губам, так это огромного удовольствия от такой благодарности. Столько огненной страсти вдруг выплеснулось на него, что готов был немедленно разодрать на ней одежду и…
Опомнились они одновременно.
— Прости, — коротко извинилась, облизывая свои полные почти до крови искусанные им губы.
— Не за что. Если захочешь…
— Перестань, — почти спокойно прервала. — Откат после тяжелейшего боя. Понимаешь же, что будущего у нас нет и быть не может — слишком мы разные. Разве что напряжение снять? — совершенно непонятно было, кого она спрашивает. Его? Или, может быть, себя?
Через минуту абсолютно трезвая еще раз восхитилась: — Никогда ранее не видела такой точной снайперской стрельбы не в полигонных условиях, а при наивысшем напряжении битвы. Проси чего хочешь!
— Да за кого ты меня принимаешь?! Да… — возмутился. Захотел было грубо ответить, но был прерван совершенно спокойными словами.
— За человека, который, не раздумывая, пошел на смерть ради совершенно незнакомых ему разумных. Ну признайся же что, занимая позицию, был уверен больше в проигрыше, чем в победе?
«Умная женщина, — не выдержала Сета. — Даже я не смогла бы со стороны настолько точно оценить ситуацию».
— И после всего этого смеешь утверждать, что не высший аристо? Да ты, мальчишка, благороднее всех, кого я знаю, включая брата-короля. И хватит уже об этом. Давай просто поговорим как простые усталые бойцы после битвы. Ведь заслужили же толику отдыха?
Сама наполнила бокалы, улыбнулась обворожительно, посмотрела, как пригубил, сделала глоток и вдруг принялась излагать грустную историю семьи. Старший братец, конечно, еще тот самодур, но за своих — королевство, семью и народ глотку кому угодно перегрызет. Парень и не заметил, как перешел в общении с красавицей на «ты». Делились взглядами на жизнь, на Содружество. Хотя он больше слушал эту непозволительно красивую и, в то же время, мудрую женщину. Сами не заметили, как пролетело время. Пробили полуночные по корабельному времени склянки. Старинный обычай на королевском флоте — каждый час тихая короткая мелодия, если в каюте не спят. Зуна поднялась, махнула рукой, прощаясь, и направилась к выходу. Внезапно остановилась, повернулась, подошла и обожгла поцелуем.
— Не вздумай, что это какая-то благодарность. Это мне самой надо.
Ну не спорить же…
«Тем более если женщина хочет» — хихикнула почти весь вечер молчавшая Сета, напоминая об известной поговорке.
— Брысь!
«Слушаюсь и повинуюсь» — не преминула оставить последнее слово за собой.
— Какие только завороты в жизни не бывают, — задумчиво протянула, уже отдышавшись и после их возвращения из ванной комнаты. Погладила по ласкающей ее роскошную грудь руке и спросила: — Можешь рассказать, что там на самом деле было, что этот негодяй Огр так взбеленился?
— Информация из «Особой папки», — увидел непонимание и пояснил: — Так когда-то назывался один из высших уровней секретности на моей Родине. В данном случае при обнародовании приведет к развалу Содружества. Оно тебе надо?