Светлый апрельский вечер Андрей Вольский коротал за компьютером, попивая прохладное пиво. После разговора с арабами прошел почти месяц, и с каждым последующим днем вероятность того, что они снова объявятся, уменьшалась, словно масса автоматного рожка во время стрельбы очередями или – та же бутылка пива. Эти придурки могут отдать все на откуп Басаеву или Хамиду, а те притащат в Москву целое войско.
Только ничего у них не получится. Чеченцы могут воевать у себя, но в другом месте они никто.
…А поисковые серверы Всемирной паутины никак не находили нужных слов. Вернее, находили и сколько угодно, но только одно – Хамид. Имя этого полевого командира мелькало во многих новостных и аналитических сообщениях о Чечне, но ни в одном из них не упоминалось о его здоровье. Еще хуже дело обстояло с именем Азамат. Оно не проскочило ни разу.
Вольский почти расстроился, хотя для волнений не было причин: их с Обуховым охранный бизнес потихоньку работал, хотя дохода приносил все меньше. Поскучав когда-то на гражданке, Вольский понял, что и тут нисколько не лучше. Вот и подался бывший офицер ВДВ в горячие точки, в наемники – на войне и крови денег заработать. Закончив в Боснии и Косове, он имел некоторое количество долларов и связей, достаточных для начала скромного бизнеса, и вместе с бывшим подчиненным Обуховым открыл частное охранное предприятие. Доход не больше, чем от нескольких торговых палаток, поэтому при случае парни не брезговали и грязной работенкой, требовавшей адреналина. Ведь, по большому счету, охранник, выставленный у входа в магазин или фирму, не может защитить ее от бандитов, но является сигналом чужакам, символом того, что здесь все схвачено, забито и занято. А если кто не понимает, начинает пальцы гнуть да стрелки забивать, тогда к делу подключается боевая группа Вольского, элита его ЧОПа, собранная из бывших сослуживцев-десантников, с которыми пришлось настоящего пороха понюхать. Это верные, проверенные в боях ребятишки, для которых убивать еще недавно было основной работой. А там, на стрелке, в зависимости от обстановки бывшие военные или решали вопрос полюбовно, или прибегали к ответной силе, что уносило жизни обнаглевших уголовников.
Предложенное Ашрафом дело заинтересовало Вольского, потому что позволяло в один миг забыть о проблеме финансов, бросить надоевшее занятие, отойти от дел и жить в свое удовольствие. Даже налаженный бизнес требовал постоянного напряжения, нервов, присмотра, беготни и в любую минуту мог рухнуть по независящим от тебя причинам, просто страна такая – чудес, что ничего не знаешь наперед. Никаких долгосрочных планов не построишь. Сегодня – так, а завтра – этак. Что дышло. Все это порядком поднадоело. От бесконечной волокиты и бюрократии Вольского просто тошнило. Сколько раз ему хотелось взять в руки припрятанный автомат да и выжать весь рожок досуха в заевшихся проверяющих: необъятную налоговую инспекторшу, обнаглевшего таможенника, у которого и баня на участке – что дворец Саддама Хусейна, или оборзевшего мента с неполным средним образованием, возомнившего себя пупом земли и вершителемсудеб, но на джипе, как бандит. На каком основании Вольскому это терпеть? Он и из армии-то ушел из-за беспросветного бардака и обиды. Да и насмотрелся молодой офицер в начале девяностых: в Чечне из-за генеральского головотяпства почти весь его взвод полег. Не генералы потом в глаза матерей смотрели и цинковые гробы по домам развозили!
Зато в октябре девяносто третьего покуражились на славу. В стране дымилась гражданская война, а пьяная десантура и ОМОН, словно махновцы, гуляли на всю: грабили, били, мародерствовали… Снайперы упражнялись – для хохмы охотясь на людей – простых граждан… Революция же! Свобода! Значит, все можно. Стреляй, бей! Души, грабь! Революция спишет! Вот и пересеклась новейшая история страны с историей жизни двух ее отпрысков в военной форме.
Обухов был из тех, кто не задумывался над приказами. Он и сейчас помнит ту крышу, с которой Белый дом обстреливал. Видел через оптический прицел, как в освещенном экране окна упала фигурка женщины – буфетчицы, затем споткнулась о снайперскую пулю уборщица… Невинных людей били, словно сизарей на чердаке. То ли помутилось в головах людей что-то, то ли вирус гражданской войны перешел через инкубационный период и обострил давнюю болезнь до кровавых метастазов.
Ельцин отдал приказ о штурме Белого дома, а альфовцы не захотели лить кровь, вот и понадобилась провокация – снайперская пуля, чтобы спецназовцы бросились мстить…
Обухов выбирал наугад. Но черный жребий был спущен с неба, как разнарядка на награды после боя. Спецназовец в темно-оливковой форме, зеленом шлеме и бронежилете спасал раненого. В этот момент прицел снайпера схватил не прикрытую доспехами шею бойца. Молодой парень – старший лейтенант Генка Сергеев упал навсегда, сказав командиру: «…Кажется, зацепило…» Во всеобщей суматохе и растерянности занимавшегося зарева гражданской войны розыск подлецов по горячим следам результата не принес. Но «Альфа» выдержала потерю товарища. Не поддались мужики понятным эмоциям, не сорвались и не начали мстить всем подряд.
Порой ПОДВИГ заключается не в удачном штурме с «кровавыми ошметками», а в умении проявить личную офицерскую ответственность и не допустить уничтожения людей только по тому признаку, что они думают иначе, в решении проблемы мирными путями. Но чтобы понять это – надо уметь понимать.
С тех пор пробежал десяток лет. Каледин стал полковником, а бывшие десантники Вольский и Обухов продолжали движение по лестнице вниз. «Революция» вскружила голову и «обезбашила» не их одних. Свобода, равенство, братство… И… деньги. Они выползли на первый план, стали главной заботой и местом приложения армейских способностей. А где много денег? Конечно, у криминала. Вольский стал личным шофером у неоднократно судимо го Глушкова, по кличке Сало, входившего в крупную ОПГ. Впоследствии Сало стал депутатом Госдумы второго созыва, и их дорожки разошлись. Но связи в криминальной среде Вольскому пригодились и позже хорошо помогли в организации охранного бизнеса.
Однако в спорах с проверяющими инстанциями автомат Вольский не применял, потому что легче и дешевле дать денег на лапу и на время забыть о существовании взяточников, казнокрадов и предателей, чем терять бизнес, свободу или вообще все!
Волъский рассуждал трезво:
«Раз им там наверху ничего не нужно, то мне тем более! Гори оно все пламенем – все равно страну растащили и распродали!»
Да и патронов на всех не хватит – столько развелось всякой сволочи с умными лицами. Из «ящика» поганой метлой не выгонишь! «Законсервированной» в ожидании лучших времен жизни и перспективой пенсии перед смертью бывшим десантникам не хотелось. Они были реалистами и отдавали себе отчет в том, что лучшего времени не застанут. Хорошо только там, где нас нет, значит, хорошо будет, лишь когда их не станет. И ни минутой раньше. Поэтому, чтобы жить по-человечески[11], они с Обуховым пытались заработать на всем. Бывало – их кидали. Случалось – выходило у них.
Бизнес, господа! Коммерция!
Настроения никакого. Вольский выключил «игрушку» на компьютере и от нечего делать вошел в Интернет. В очередной раз он набрал имя Азамат и, «кликнув» ПОИСК, потянулся за орешками. Отправив порцию в рот, Вольский глотнул пива и лишь после этого взглянул на экран.
Но что это! Компьютер выдал результат: найдено сразу с десяток сайтов с запрашиваемым именем. Отставив бокал, Вольский навел мышь на первый по списку и стукнул клавишу, словно кнопку взрывной машины.
В тексте бросилось в глаза жирно выделенное машиной имя – Азамат. Бегло пробежав заметку, Вольский почувствовал всплеск возбуждения. Непонятная радость охватила его, когда он прочитал о гибели выходца из бывшего СССР. Не от того Вольский радовался, что справедливое возмездие настигло преступника через столько лет, а потому, что это первый звонок Ашрафа.
Взбудораженный хорошей новостью, Вольский схватил со стола телефон и набрал Обухову…