Налегке – с автоматом и маленьким штурмовым рюкзачком, наслаждаясь свободой движения, Угрюмый подбирал место для выстрела. Нужно подойти метров на пятьсот к блокпосту противника. Снайпер прополз ещё метров сто, как внезапно от разрушенной хаты донесся тихий разговор и приглушенные стоны.
Остановился, напрягая слух. Всмотрелся в очертания разрушенного строения. Так и есть! Сквозь проломы в стене видны отблески небольшого костерка. Осторожно обошел хату кругом, приблизился со стороны кустов, приподнял автомат. Вставляя приклад плечо, старался не зацепить ветки ПБСом. Высунулся из-за стены. Увидел бойца ВСУ в снайперской панаме, перевязывающего голову беременной женщине. Она постанывала и что-то тихо говорила недовольным тоном. Рядом с ней сидел чумазый мальчик лет десяти и насупившись, смотрел на маленький, еле дающий свет костерок. Позади бойца ВСУ стояла на сошках снайперская винтовка финского производства. У ополченцев таких не было. Угрюмый пригляделся и узнал в бойце напарника убитого Рико. Придвинулся ближе, щелкнул переводчиком огня и тихо, отчетливо произнес:
– Руки на голову! Ложись лицом вниз! Не дергаться! – женщина вскрикнула, обхватив голову. Мальчик вздрогнул и уставился в темноту. Напарник покойного Рико положил руки на панаму и обернулся на голос.
Угрюмый повторил:
– Лежать! Лицом вниз! Руки на голову!
Когда пленный лег, снайпер выскочил из кустов, скрутил лежащему руки за спину, зафиксировал пластиковыми наручниками, отодвинулся в темноту и приказал пленному сесть. Все произошло очень быстро и при полном молчании.
– Кто вы? Почему оказались здесь? – обратился снайпер к женщине. Та вздохнула и, сердито глядя на пленного бойца, ответила:
– Я сестра этого укропа. А это, – она обвела рукой вокруг, – развалины моей хаты! – женщина всхлипнула и, едва сдерживая слезы и ярость, продолжила: – Проклятые фашисты минометами… Ой, – она схватилась за живот, – ой! А это сынок мой средний Василько! – мальчик встревоженно шевельнулся.
– Где остальные члены семьи?
– Муж и старший сын в ополчении воюют против, – кивнула в сторону брата, – этих укропов. Ой, – опять схватилась за живот, – рожать скоро, а тут еще и осколком голову зацарапало.
– Тебе в больницу надо, – сказал Угрюмый, – тут до укропского блокпоста недалеко. Идти можешь?
– Ей туда нельзя! – подал голос пленный. – Она ведь жена сепаратиста! Убьют, да еще и надругаются. Василя тоже не пожалеют. Там батальон «Азов» стоит, – пленный кашлянул и продолжил: – На этом участке есть тепловизоры. Не пройдёте никуда!
– Что предлагаешь? – спросил Угрюмый. Пленный недолго помолчал, глядя в темноту. Твердо сказал:
– Могу провести к ватникам, – вздохнул: – Если отпустишь!
– Не слушай его! – взорвалась женщина. – Он же укроп! Против своей семьи воюет – ничего святого! Снайпер! Вон сколько наших убил! Лучше застрели его!
– Не надо, дяденька! – перебил мать Василь. – Не стреляй! Дядя Коля хороший. Просто он присягу давал, – мальчик заплакал. Женщина обняла его и тоже заплакала. Угрюмый вышел из темноты к огню. Пленный взглянул на снайпера и застыл в крайнем удивлении. Лицо вытянулось, глаза округлились, рот непроизвольно открылся. Выдавил пересохшим горлом:
– Угрюмый… живой!
– Откуда мой позывной знаешь?
– Та мы на тебя целый месяц охотились! Нам десять тысяч гринов обещали, – вражеский снайпер никак не мог отойти от удивления. – Я же своими глазами бачив попадание – бачив як твоя башка вбухнула от пули!
– Это вы моего заговоренного напарника завалили. А меня Господь уберег! – Угрюмый достал из нагрудного кармана поясок с молитвой «Живый в помощи».
– Не розумию! – все не унимался пленный. – Ты же ближе к посадкам сидел?
– Так точно.
– В тебя и попало. А второго рикошетом… всего ж сто пятьдесят метров было… – боец замолчал. Затем встряхнул головой и протянул: – Да-а-а…
– Слава Богу, я жив! – Угрюмый перекрестился, поглядел внимательно на пленного. – Тебя-то как звать?
– Мой позывной Кабан, – буркнул пленный.
Женщина пристально посмотрела на брата и тихо сказала:
– Ах вот как!
Кабан повернулся к ней и с улыбкой продолжил:
– А имя мое Мыкола! – затем к Угрюмому. – А як твое?
– Зачем оно тебе? Позывной знаешь – и хватит! – Немного помолчали. Костер почти потух.
– Ну что ж, – снайпер встал, – веди нас, Кабан. Только не как Иван Сусанин поляков.