Ася Федотова
Враг или Друг?
Пролог
Мораль сей басни такова —
Ищи в пучине подлеца.
Он на поверхность не всплывет,
Не разглядеть его лица…
Бегу, не разбирая дороги. Кроссовки то и дело вязнут в грязевой жиже, перемешиваясь с пожухлой опавшей листвой. Сердце в бешеном ритме заходится, а на глазах предательские слезы. Обидно, больно, невыносимо. Потому что это все он.
Он загнал меня в чащу леса. Он заманил в ловушку. Только вот не пойму, за что все это.
Ничего не видно. Мне страшно и холодно. Я расцарапала себе все лицо ветками, а несчастные потрепанные временем кроссы полностью промокли. Бегу дальше, потому что слышу позади себя шуршание листвы и треск.
Он гонится за мной. Этот ублюдок никак не успокоится. Конечно, здесь либо он, либо я. Двоим сухими из воды не выйти. По стволам деревьев мелькает свет от фонарика. Туда-сюда. И закричать бы во все горло, но понимаю, что от этого будет только хуже.
Запинаюсь о бревно, лечу вперед, выставляя перед собой руки. Всхлипываю от боли в разодранных ладонях и поцарапанных коленках. Сбившееся дыхание позади меня. Он уже близко.
Но сквозь голые ветви уже пробирается свет фонарей со стороны трассы.
— Лиса, стой, твою мать! — орет мне в спину.
Я, словив адреналиновый экстаз, умноженный на дикую панику, быстро поднимаюсь на ноги и несусь в сторону фонарей.
Вот уже гул проезжающей мимо машины, вот уже редеют деревья, кусты.
Я мчусь, стараясь не прислушиваться с матюкам, доносящимся позади.
Опять ветки, куртка зацепляется, рвется до подкладки, но как же сейчас пофиг. Разум уже не поспевает за ногами. Они, как у робота. Только бы не вырубиться и выбраться.
Вот уже свобода. Совсем близко. Хоть бы машина. Пожалуйста… Только бы успеть.
Я выбегаю на всех парах, подвывая в голос. Ошалелая от жуткого страха. Поднимаюсь к дороге. Свет фар ослепляет мои глаза. На автомате прикрываю голову руками.
Визг тормозов. Хлопок двери и руки.
Чьи-то руки. Сильные, крепкие.
— Женя — ладонь проходится по спутанным волосам, а у меня нет сил даже поднять голову. Как будто все из меня выкачали. И ноги больше не держат. Я сильнее вжимаюсь лицом в его толстовку. — Ну, успокойся, родная моя. Успокойся, пожалуйста.
Знакомый запах. Успел. Помог. Но как же узнал? Откуда узнал?
Глава 1
ЖЕНЯ
Опять окружил вместе со своей стаей. Каждый раз одно и тоже. Не может по-другому. Не умеет.
Мудак чертов. Избалованный эгоист, не знающий слова «нет». Привык, чтобы все перед ним лебезили, в рот заглядывали. По школе павлином расхаживает. Всех учителей запугал. Никакого царя в голове, и крышу ему рвет от вседозволенности.
Сидит на спинке лавки, широко расставив ноги, а в руках вертит навороченный телефон. Играется. И смотрит своими черными, бездонными глазищами, точно изнутри выжигает, сканирует, что-то разглядеть пытается.
Что ты там ищешь? Ничего кроме чистой ненависти я тебе предложить не могу. Даже не пытайся.
Сзади хватают за шею и подталкивают вперед.
— Муха, лапы убрал от нее — Влад рычит на светловолосого короткостриженого парня и спрыгивает с лавки.
Надвигается звериной походкой, загоняющей свою жертву в угол. Высокий, широкоплечий. Не по годам взрослый.
Подходит совсем близко. Обдает смесью ментола и земляничной жвачки. Руки спрятаны в карманы дутой куртки.
— У Берестова была?
— Была — задираю подбородок и ныряю в черные омуты.
Главное — не захлебнуться.
— И что там наш больной?
— Поправляется, не волнуйся — крысюсь в ответ.
Влад склоняется ниже.
— Ты передай дружку своему, если еще раз на меня залупится, наваляю по полной. Вчера было так, для профилактики.
— А не боишься — в той же манере отвечаю Денцову, — что в следующий раз он накатает на тебя заяву?
Влад дергает уголком рта, ухмыляется, будто я нелепость какую сболтнула.
— Не боюсь, в этот же раз не накатал.
Накатаешь на тебя, ублюдок, когда любимый дядя в погонах. Весь поселок со своей семейкой заграбастали. Власть, полиция… Все в одной лодке. Бизнес под себя подмяли, кто был против — сломали.
— Слушай, Лиса — Влад касается моих волос, заправляя за уши, и тыльной стороной ладони невесомо скользит по скуле. Морщусь, уклоняюсь брезгливо. — Я же по-хорошему хочу с тобой. Пока еще могу по-хорошему. Но терпение мое на исходе.
— И это называется по-хорошему? — окидываю взглядом собравшуюся по периметру свору, глазеющую на нас исподтишка, потому что прямо боятся. Влада боятся.