— Ну, может быть, лет через двадцать кто-нибудь и ответит, — сказал Петра вслух и закурила очередную сигарету. Сегодня можно курить и пить, это праздник.
Прибор квантовой связи на столе запищал. Петра подошла к нему и нажала на приём. Ответ от генерала-консула? Прямо сейчас, а не через двадцать лет?
Едва прочитав первые строки, она схватила спутниковый телефон.
— Ким, только не напортачь, — шепнула она и, когда на другом конце ответили, заорала: — Срочно соедините меня с Генримо! Срочно!
— Погоди, ты не шутишь? — удивился квистор в чёрной керамометаллической броне. — Это точно он? Ну дела… что это значит, ты едешь? Разберусь сам, без… хе, бросила трубку.
Он швырнул телефон на стол и развернулся. Голова кружилась, но Беда разглядел на лице квистора паршивую ухмылку.
— Ну и ну, — сказал квистор, смотря Виктору прямо в глаза. — Виктор Воронов, командир боевой группы Танатос проекта Элизиум. Я думал, ты мёртв. Эй ты, дай-ка мне его розыскную карту.
Ликтор подал квистору планшет.
— Если бы у нас не было смертной казни, твой срок заключения бы составил не меньше миллиона лет, — квистор усмехнулся. — Терроризм, военные преступления, наёмные убийства, геноцид, участие в преступном сообществе, бегство из-под стражи, незаконные эксперименты, угон авто, авиа и звёздного транспорта… я буду читать до утра.
Голова всё ещё болела, и от этого дико хотелось блевать. Даже от простого поворота шеи из глаз сыпались искры.
— А, ещё я должен сказать тебе спасибо за убийство генерала Торегросы, — продолжил квистор. — Старый ублюдок вставлял всем палки в колёса, тут ты нам помог.
Виктор был прикован к металлическому креслу. Оковы шли по всему телу, от лодыжек до шеи. В вены правой кисти воткнута пустая капельница, которую квисторы обычно применяют для специальных допросов. Зальют какую-нибудь гадость и будут смотреться, как человек мучается. Если только не решат воспользоваться старым добрым электрошоком.
Беда тут не один. К такому же креслу прикован Блоха, голова запрокинута, но он в сознании. Натан очень тяжело, но громко дышит, ему плохо. Медведь сидит в кресле напротив, кажется, что он спит. Кровь из разбитого лба залила волосы, лицо и старую куртку Ника. У Айзека никогда не было своих вещей…
— Сейчас сюда торопится Брейлинг, — сказал квистор. — Хочет забрать все лавры себе, но нет, этого ей не видать. Ей уже хватит почестей. Это я тебя взял, Воронов. Я! И Балябина тоже возьму я. Где Балябин?
Виктор хотел пожать плечами, но оковы мешали.
— Сдох, наверное, — прохрипел он. — Не видел его с тех пор, как…
Мышцы сковало неприятной судорогой. Значит, электрошок, квисторы не проявляют смекалки. Пока слабый заряд, можно терпеть.
— Лучше не ври.
— Как тебя зовут? — спросил Виктор.
— Хочешь знать, кто тебя победил? — квистор хмыкнул. — Я квистор Ким Генримо, и я…
— Ты из Энлерада, верно? — Беда вдохнул и выдохнул, пытаясь оценить повреждения. — Узнал выговор, приятель.
Генримо нахмурился, услышав свой родной акцент из уст Виктора.
— Как сам, приятель? — продолжил Беда. — Как твоя кузина? Ой не говори, что у тебя нет кузины, у каждого уважающего себя парня из Энлереда есть своя сисястая кузина, которой он…
— Заткнись, — Генримо ударил по лицу тыльной стороной ладони. — Заткнись или…
— Пророчишь себе славу и взлёт карьеры? Не судьба, приятель, ты так и останешься деревенским дурачком, над которым все посмеиваются.
Генримо на этот раз ударил кулаком и внимательно оглядел стоящих тут ликторов и аналитиков. Но аналитики прятали улыбки, скрывая лица за большими мониторами, а ликторы носят сплошные шлемы.
— Как ты связываешься с Балябином? Как он выдаёт тебе цели?
— А ты можешь позвать кого-то взрослого? — Виктор сплюнул кровь. — Лучше Брейлинг, а то разговаривать с её подчинёнными…
— Как ты связываешься с Балябиным?
На этот раз пустили ток посильнее. Жаль, удары терпеть проще. Впрочем, какая разница, это всё равно поражение. Но надо потянуть время. Никогда не знаешь, что может случиться в следующую минуту.
— Представь себе, он снится мне по ночам.
— Или ты скажешь, или…
— Всё равно у тебя кишка тонка что-то делать, — сказал Беда. — Не боишься, что от допроса я умру, и ты потеряешь тонкий след из хлебных крошек? Тогда не видать тебе славы, фермерский мальчик, никогда.