Он пришёл в себя, всё ещё держа пистолет у головы этой женщины, а она всё ещё стояла с закрытыми глазами. Но всё это бессмысленно. Мёртвые не могут страдать и желать мести. Им плевать. Как плевать и самому Виктору. Им настолько плевать, что они даже не приходят к нему во снах. Это его разум, стремясь восполнить потери и преисполниться сожалением, придумывает их, чтобы хоть как-то чувствовать себя человеком. Уничтожение целей не поможет ему, и Виктор знал это с самого начала. Есть только боль и смерть, но он теперь ощущал не только физическую боль от повреждений в бою. Та, другая боль, казалась ещё хуже.
Игломёт упал из ослабевших пальцев и Виктор пошёл по разбитой дороге разрушенного города. Больше ничто и никто не имеет значения. Он не сопротивлялся, когда его окружили несколько ликторов. Какая теперь разница, что с ним будет?
— Я не понял, — сказал Тиберий Романов, пока его дети его поднимали. — Когда реванш?
— Вот он тебя отделал, папа.
— Вы этого не видели. И не вздумайте никому сказать.
Тушу Судьи перенесли в Академию, подальше от разбитого города, а остальные турсулунцы приступили к лечению отца, или, если быть точнее, к его ремонту, учитывая количество механизмов в его теле.
— Он убил Донни! — воскликнул Тиберий, увидев мёртвого турсулунца в броне.
— Это я Донни, — возмутилась черепаха-садовник. — А это Юрий.
— Тогда ладно, — Судья зашипел, когда кто-то вытащил из его ноги кусок арматуры. — Значит, теория Драгомира о том, как можно сломать блок, оказалась верной. Квистор Брейлинг, как ты умудрилась выжить?
— С трудом, — призналась Петра, показывая на повязку. — В моём возрасте нельзя получать ножом в живот, это больно. А ты как, Кейт?
— Он просто не выстрелил, — прошептала Адалет. — Он хотел, но не стал. А я…
— Да, получать второй шанс бывает тяжело, — Брейлинг закашлялась и тут же скривилась. — Больно кашлять. Ликторы успели перехватить Воронова до того, как он ушёл из города, иначе императорские войска просто бы его убили. Пока он во временной тюрьме и я попрошу Луциана, чтобы он выделил ему защиту из тех, кто не мечтает его убить. А мы…
— Всё ещё нужно разбить голову Воронову и забрать чип, — сказал Романов. — Тогда мы выследим Балябина и…
— Мы уже нашли чип, — Петра показала на кубик, который держала сжатым в кулаке. Сейчас он не дрожал, будто спал. — Он был в голове у Хадена Айскадера. Он тоже работал на Корпорацию, как оказалось.
— Хм, странно, но ожидаемо, — Романов задумался. — Не думал, что этот путь когда-то сработает. Тогда, раз убийца жив… Балябин придёт к нему во сне, чтобы отомстить. И если вы будете рядом с ним, мы сможем вас синхронизировать. Это будет намного проще… если вы оба не умрёте.
— Я готова, — сказала Брейлинг.
— В вашем состоянии это может вас убить, — возразил турсулунец-нанотехнолог.
— Всё равно, иначе нам не остановить Сто Первого, — Петра кашлянула кровью. — Я иду за тобой, Максим Балябин, долбанный ты уёбок.
И тут же скривилась от боли.
— Приступайте. Он точно придёт?
— Да, — сказал Романов. — Он захочет отомстить Воронову. Он устроит ему настоящий ад.
День 17. Глава 4
Виктора охраняли четверо ликторов, тех, кто остался в живых после уничтожения Чёрной Башни. Беду приковали к узкой койке, а ликторы, не отрываясь, смотрели на него. Ну и пусть.
В такой неудобной позе заснуть сложно, но вряд ли придётся ждать, потому что Балябин ждать не захочет. Виктор смотрел в потолок, стараясь ни о чём не думать. Всё равно больше ни в чём нет смысла.
Лукаш Сикора сказал адрес, но Виктор боялся туда ехать, поэтому немного выпил для храбрости. В прошлый раз они Верой расстались тяжело. И вот, Вера с Ником в империи Карин, с новыми фамилиями и биографиями, готовятся начать новую жизнь. Им не нужен отец-убийца, но Беда всё же хотел попробовать ещё раз.
Вот только слишком часто он стал прикладываться для храбрости…
Вера, увидев его на пороге, застыла, а Ник бросился навстречу.
— Папа! — вскричал он и повис у отца на шее. — Ты где был?
— На работе, — ответил Виктор. — Но теперь всё кончено.
— Ты же не уйдёшь? — спросил Ник.
Виктор вместо ответа посмотрел на Веру.
— Сказать, что я разочарован — это не сказать ничего! — заявил Балябин.
На этот раз кресло было всего одно, и Приходящий сидел в нём с самого начала.
— Знаешь, сколько попыток у меня было, чтобы всё шло именно так, а не иначе? Больше, чем твой разум способен принять! Но ты, ты же единственный из всех, кто никогда меня не подводил! Как так вышло, что ты меня предал?