Только когда Денко прижался к губам Елицы, она наконец очнулась. Дёрнулась назад, отталкивая его.
– А тебе всё одно подавай! – бросила гневно и снова домой пошла.
И как только допустила такое? А уж чего себе сын старейшины вообразил – одной только Макоши ведомо. Но парень упрямо поплёлся следом, не приближаясь, но и не теряя её из вида. Верно, и правда защитить хотел неведомо от кого. И тут только стало заметно, как поселилась в каждом дворе едва ощутимая тревога. Голоса звучали как будто громче обычного, разносясь по улице даже сквозь бревенчатые стены. Покинули беседу и девушки с остальными парнями: негромко переговариваясь, разошлись в стороны – по домам. Метнулся, завывая, вдоль тропинки ветер, бросил в спину ворох колючего снега, звякнул колтами у висков, забрался ледяной рукой под воротник.
Елица, так ни разу не обернувшись на Денко, добежала до своей избы и, неосторожно хлопнув дверью, встала у порога – словно силы все, собранные на дорогу, растеряла. Сновида встала с лавки в красном углу, где только что будто бы к Богам обращалась. Может, и просила чего. Может, надеялась, что слухи, долетевшие с запада до Звяницы неверные – и княже жив. Или такие чаяния наполняли сейчас только душу Елицы?
– Слышала уже, вижу, – проговорила старуха тихо, словно голос у неё вдруг сел. – Приходил Денко – рассказал. Посмотрела я – нет твоего отца в мире живых – ушёл.
Вот так – парой слов разбила всё, на что ещё можно было надеяться.
– А Отрад? – Елица негнущимися пальцами развязала пояс свиты.
– И брат твой тоже.
Сновида подняла взгляд – сумрачный, словно опрокинулась в него вся тёмная бездна ночного неба. И не могла пробиться сквозь эту потустороннюю пелену даже искра сострадания. Волхва всегда была женщиной суровой и не слишком ласковой. Наверное, поэтому её выбрал отец для обучения дочери – чтобы в ежовых рукавицах держала. Но и тепла от неё можно было дождаться не больше, чем от заледеневшего полена.
Елица прошла внутрь, едва не шаркая ногами по полу. Только бы теперь до лавки своей добраться, уткнуться в подушку – и никого не видеть.
– Теперь ты наследница, получается, – задумчиво рассудила Сновида. – Старшая дочь всё же. А молодшему братцу твоему до взросления далёко ещё.
Елица только рукой на неё махнула. Об этом она не хотела думать сейчас. Да и кто её, вдовую и в делах правления несведущую, допустит к княжескому столу? А теперь, когда неприятель подступает к столице, ещё неведомо, как всё обернётся. Может, и вовсе чужой князь город займёт. Даже, скорей всего, княжич. Потому как сам князь Остёрский в походы сам уже не ходит – точит его хворь уж много лун как. А у Светояра два сына. Молва о них ходит самая недобрая, что об одном, что о другом. Вряд ли кто-то из них не захочет своим княжеством обзавестись. Да только в Велеборск ехать всё равно нужно. Нельзя сейчас забиваться в угол и прятаться за подолом Макоши от всех свалившихся невзгод, сетуя на Недолю, что пожелала вплести нынче свою нить в судьбу княженки.
Заснуть не получалось почти до утра. Всё никак не хотела укладываться в голове страшная мысль о том, что отца и брата уже нет в этом мире. Если пали они в битве, кто справит теперь по ним тризну и страву? Если наступал неприятель – никто, верно, и не забрал их тела с поля брани. Только когда бледный свет восхода пробился в узкую щёлку приоткрытого волока, Елица всего на миг смежила веки – и провалилась в тяжкий сон.
А проснувшись, тут же решила, что ей нужно ехать в Велеборск. Она уже и вещи собирать принялась, как остановила её вернувшаяся со двора Сновида. С удивительным проворством она подошла и выдернула из рук Елицы рубаху, которую та уже сворачивала, чтобы уложить в дорожный мешок.
– Далеко собралась? – уколола ехидством. И рубаху за спину спрятала, не дав забрать назад. – Верно, хочешь, чтобы все догадались, кто ты такая. Или татям на дороге решила попасться? А может, и остёрцам? Их, верно, теперь много будет рыскать. Молодая девица им только в радость. Позабавятся власть.
– Воеводу Осмыля попрошу кого в охрану дать, – неуверенно буркнула в ответ Елица, всё яснее осознавая глупость своей задумки.
– А то воеводе людей девать некуда, – плеснула побольше яда волхва. – У него самого кметей на пару десятков. С одной стороны косляки ножи точат, а с другой теперь остёрцы того и гляди нагрянут. Самое время сумасбродных княженок до дому провожать.
Елица села на лавку, глядя в свой полупустой мешок. Всё верно старуха твердит: недобрый час пока в Верлеборск рваться. Сначала понять надо, что там сейчас происходит, кто на стол княжий метит. Но стоило лишь в очередной раз вспомнить, что там остался вместе с матерью младший брат Радан, как в груди стало холодно. Но и понятно было, что ничем она помочь им не сможет. Осмыль вот, молодой, но уже получивший доверие Борилы Молчановича воевода, коли людей соберёт, так и полезнее окажется. А она что? Заклинать врага станет? Так она волхва, к тому ж недоученная, а не ведьма какая.