Она засмущалась.
– Я хочу работать в космосе, хирра Мрланк. Не хочу одна на планете жить. Вы ведь опять улетите в космос, а мне тут будет скучно.
Он закатил глаза. Час от часу не легче!
– А еще, – шепотом проговорила она, – я хочу замуж за Бена Райта, – она вздохнула. – Но это же совсем невозможно, да?
Мрланк навострил уши. Как раз в этой мечте он увидел потенциал для реализации.
– Почему невозможно, детка?
– Ну, я уже замужем.
– С точки зрения землян, райский брак ничего не значит. Заметано, Эйзза. Я найду для тебя этого… – он хотел было сказать «урода», но устыдился: она ведь, похоже, его любит, – этого человека. И пусть только попробует не жениться – голову откушу!
Эйзза ойкнула.
– Хирра, не откусывайте ему голову! Он от этого умрет. А он хороший, я не хочу, чтобы он умирал.
– Ладно, – благодушно фыркнул Мрланк. – Как скажешь.
Осталось всего ничего: разыскать в безбрежном космосе «Ийон Тихий», поймать за отросток проклятого Райта и привлечь его к ответственности, желательно не разругавшись при этом с Гржельчиком.
Из парилки неспешно вышла Айцтрана. Строя сауну, она лишь по невнятным Эйззиным объяснениям представляла, что это такое и зачем нужно. Но, попробовав, пристрастилась пуще Мрланка. Она рассказала про сауну всем родным и подругам, соседи периодически заглядывали попариться и порезвиться, а кое-кто уже планировал завести такую штуку у себя.
Не подозревая мужа в коварстве, Айцтрана, грациозно переступая длинными смуглыми ногами по мокрому полу, подошла к бассейну, потрогала прохладную воду разгоряченной ступней. Тут-то он и стащил ее в бассейн, ухватив за ногу. Визг, брызги… Он прижал ее к стенке, и она оказалась целиком в его власти, которой он не замедлил воспользоваться.
Вилис огреб-таки. Слово «жопа» Аддарекх запомнил хорошо. Разыгрывая из себя святую простоту, попросил Вилиса научить его писать по-английски те самые выражения. Мысленно повизгивая от восторга, Вилис научил. А вечером с болью осознал, что восторг его был преждевременным. Злопамятный вампир подкараулил шутника в туалете, скрутил и, прижав к унитазу, процарапал когтем у него на заднице то самое слово. Теперь бедолага стеснялся ходить в душ. И даже к Кларе идти побоялся: она ведь с Аддарекхом заодно! Фельдшер Гонсалес тоже не сочувствовал, но хотя бы не ржал, когда ежедневно мазал злополучную надпись иодом. От этого она, увы, становилась еще более контрастной и заметной. Он пытался вызвать сострадание в товарищах, но тщетно.
– Я к нему со всей душой, – взывал он, – а он со мной так подло!
Товарищи сострадать отказывались, только гнусно посмеивались.
– А что тебя смущает? – спросил Равиль. – На жопе написано «жопа». Полное соответствие формы и содержания! – припечатал он.
– Вот если бы он на лбу тебе это написал… – начал Бадма вроде как подбодрить, но передумал. – Да нет, тоже было бы соответствие.
Обиженный Вилис пошел к командиру корабля. Мол, приструните офицера, надругавшегося над солдатом. Адмирал Шварц был не в духе. А может, и в духе, просто нрав такой. Выслушав пострадавшего солдата, он заявил, что тот путает термины. Шитанн просто изящно прикололся. А мог, между прочим, и надругаться безо всяких мук совести, у них, у шитанн, моральные нормы гораздо подвижнее. А если Вилис не отстанет от адмирала со всякими глупостями, то он, Хайнрих Шварц, лично надругается над ним, серьезно и качественно, как минимум двумя способами.
Не найдя понимания у начальства, Вилис нажаловался духовному пастырю. Так и так, вампир издевается, а всем все равно. Епископ пожелал знать, в чем состоит издевательство. Вилис продемонстрировал. Некоторое время Дьёрдь Галаци молча озирал открывшуюся ему картину, размышляя, а не наподдать ли чаду по этой самой… Долг все же взял верх.
– Прикрой срам, сын мой, – он поджал губы и пообещал: – Я разберусь с вампиром.
Аддарекх был в медблоке, пил чай с докторшей. Слава Богу, к интиму еще не перешли. Епископ до сих пор не мог решить, как к этому относиться.
– Ты что творишь, дьяволово семя? – грозно вопросил он, сдвинув со стола чашки.
– А что я сделал-то? – Аддарекх опешил.
– Ты, – Дьёрдь покосился на Клару, ему вдруг показалось, что сию деликатную тему вряд ли стоит затрагивать при даме; он подбодрил сам себя: нечего сомневаться, Клара Золинген – медик, – ты расцарапал седалище рабу Божьему Вилису низким словом!
Клара чуть не подавилась чаем.
– Аддарекх, правда? Что это за слово? – с любопытством спросила она.
– Ты совершил грех, – епископ поставил ему на вид. – Причинил своему собрату боль физическую и нравственную. Как тебе не стыдно?