- Сэр, - спускаясь по лестнице, грозным окликом осекая пение одного и хохот другой, непреклонно изрёк Аддерли, - я категорически настаиваю, чтобы леди Виннифред хотя бы накинула шаль.
Лорд Мефистофель посмотрел на слугу, нёсшего пресловутую шаль на торжественно вытянутых ладонях. Перевёл оценивающий взгляд на тонкие руки девушки, оголённые коротким рукавом лёгкого платья.
После секундных раздумий, запечатлев на лбу Венди короткий поцелуй, аккуратно поставил её на пол.
- Твоя правда, Аддерли. Впрочем, мы уже закончили. - Отобрав у старика отрез мягкого кашемира, окаймлённый шёлком и золотом, способный вызвать завистливый вздох у многих светских модниц (хотя бы потому, что мужья немногих из них могли позволить себе оплатить баснословный счёт за подобную красоту), Эдвард Ройс набросил его на девичьи плечи. Когда ученица подняла руки, чтобы поправить накидку, внезапно перехватил её кисти, суженными глазами уставившись на узкие ладони. - Венди, ты опять резала пальцы?
От той не укрылись грозные шелестящие нотки в его голосе, но кивок её был спокойным.
Лорд Мефистофель поджал губы. Подхватив Венди под руку, повлёк за собой вверх по лестнице.
- Отлично, - произнёс он, быстрым шагом оставляя позади ступеньку за ступенькой. - Раз в моё отсутствие вы, юная леди, не наслаждались заслуженным отдыхом, а практиковались в самоисцелении - это должно было здорово вас утомить. Я думал посвятить остаток вечера нашей приятной беседе за чашкой чая, но раз так, вы немедленно отправляетесь спать.
- Это нечестно! - возмутилась Венди, тщетно пытаясь вырвать руку из цепкой хватки.
- Малютка Венди, твои пальчики тоже принадлежат мне. Когда ты портишь их, ты портишь моё имущество. А порча чужого имущества, должного оставаться неприкосновенным, по законам нашей страны строго карается.
- Я же ради тебя стараюсь!
- Правда? Лично я несколько раз кристально ясно запретил тебе себя увечить.
- Но...
- Никаких «но».
Её привели в спальню и усадили на кровать, и Венди лишь угрюмо наблюдала, как Эдвард смазывает её пальцы целебной мазью, пока свежие розовые шрамы выцветают на глазах. Думая о том, как это всё же забавно: что в тот день, когда она впервые переступила порог Вардтона, она и представить не могла, что однажды будет так спокойно и доверчиво сидеть рядом с его хозяином. Тем более в спальне.
Наедине.
Те времена, когда она в ужасе вздрагивала, заслышав чужие шаги подле двери своей комнаты, тоже давно прошли. Сперва она до одури боялась, что лорд Эрон всё же решит воспользоваться тем предложением, что она сама любезно ему сделала - и она не будет иметь права ни сопротивляться, ни даже заплакать. Сделка есть сделка. Потом бояться она устала; но когда её брали за руку во время уроков, чтобы показать правильное положение кисти и пальцев для того или иного заклятия, или случайно касались плечом её плеча, Венди едва удерживалась, чтобы не отпрянуть. Слишком болезненными были воспоминания о других руках, совсем не таких деликатных, и о том, что руки, которые касаются её теперь, принадлежат брату того неделикатного мерзавца.
Их отношения с Эдвардом далеко не сразу стали столь тёплыми, как сейчас.
Во время первого же своего завтрака в Вардтоне Венди спросила, когда начнётся её обучение. Ответом ей послужила вежливая улыбка и напоминание, что сперва она должна окрепнуть, но пока, если ей так хочется, библиотека в полном её распоряжении. Поймав новоявленного учителя на слове, Венди взялась штудировать трактаты по магии и алхимии - в которых тогда мало чего понимала, но упорно пыталась разобраться. И то время, пока она оправлялась от своего путешествия до Вардтона и всего, что ему предшествовало, они встречались исключительно в столовой; лорд Мефистофель не искал её общества, она не искала его, и это положение дел Венди вполне устраивало.
Когда она всё же окрепла (хвала целебным настойкам младшего Ройса, недаром слывшего одним из лучших алхимиков страны), за очередным завтраком лорд Мефистофель буднично объявил, что в два часа пополудни ждёт её в своём кабинете. И с тех пор начались не уроки - суровая муштра: Эдвард не был жестоким учителем, но жалеть свою ученицу тоже не собирался. У них было слишком мало времени на то, чтобы освоить очень многое.
Уроки боевой магии следовали за занятиями магией исцеления, за ними - алхимией, за алхимией - фехтование. Последнее было её просьбой - отец забавы ради учил Венди владеть шпагой, и она всегда этим гордилась; но лишь впервые скрестив клинки с лордом Мефистофелем, поняла, сколь ничтожны были все её умения. Тогда Венди поняла, что ослабшей и правда не выдержала бы всего, что ей пришлось выдерживать - и, ведомая страстной жаждой мести, не жаловалась. Она впитывала знания жадно, как засыхающий цветок впитывает воду, готова была заниматься до тех пор, пока от усталости не начинала падать с ног, и засыпала обычно, едва коснувшись головой подушки.