Венди только дёрнула плечом: чего-чего, а уж этого ему опасаться не стоило.
- Обещаю, - добавил он, - прежде чем мы расстанемся, я позабочусь о твоём будущем. На твоей репутации не останется пятна... как ты выразилась... содержанки. Но меня в твоём будущем не будет. Не может быть.
Тогда Венди не стала спрашивать, почему. Тогда ей трудно было представить, чтобы этот человек занял хоть сколько-нибудь значимое место в её сердце, не говоря уже о том, чтобы плакать по нему. И одна мысль о том, что она пожелает добровольно продлить общение с лордом Мефистофелем, когда восстановит свои законные права и вернётся в Морнэй Холл (а она обязательно сделает это, как только граф Айлен будет мёртв), казалась ей абсурдной.
- Значит, учитель и ученица... дядя и п-племянница. И ничего б-больше. Я п-правильно п-поняла?
- Да.
Что ж, если лорд Мефистофель действительно собирается играть в заботливого дядюшку - и только... Откровенно говоря, Венди не верила, что ему в самом деле удастся стать для неё кем-то близким. Но возможность скоротать досуг за общением с живой душой и вправду могла сделать её существование чуть менее тоскливым.
- Д-думаю, расставание с заботливым д-дядюшкой я как-нибудь п-переживу, - буркнула Венди.
- Чудно. Значит, на том и договорились. - Поднявшись с постели, лорд Мефистофель взял её за плечи - и заставил лечь, заботливо подоткнув одеяло. - Доброй ночи, малютка Венди.
А следующим утром за завтраком он заговорил с ней об операх. Поначалу Венди отвечала односложно и неохотно, но мало-помалу увлеклась - она всегда любила музыку. Вечером они впервые пили у камина горячий шоколад с печеньем, приправляя лакомствами беседу о любимых книгах. Спустя пару дней Венди нашла на своей тумбочке ту самую кашемировую шаль; за шалью последовали другие подарки, в том числе куклы. К стыду своему, Венди ещё не утратила пристрастия к игрушкам, но как об этом догадался лорд Мефистофель, для неё так и осталось загадкой.
Месяцем позже она уже ждала ежевечерних разговоров за чаем или шоколадом, как заслуженной награды за дневные труды, и охотно подставляла лоб для поцелуя на ночь. Теми же вечерами они играли в карты, в шарады или в прятки, а весной начались чаепития в саду Вардтона и верховые прогулки по близлежащим полям и лесам, и Эдвард впервые отвёз её в деревню фейри, расположенную неподалёку...
Они играли в семью фоморски убедительно. И периодически Венди приходилось напоминать себе о том, что на самом деле это игра. Их расставание по достижении цели осталось непременным условием - а раз так, о настоящей семье речи не шло. Сделка есть сделка. Эдвард явно привязался к ней не больше, чем того требовала перспектива грядущего расставания, Венди старалась отвечать ему тем же, и однажды их пути разойдутся: видимо, навсегда. Но иллюзия другого была столь убедительной, что поверить в неё было легче лёгкого - и тоска, снедавшая Венди прошлой зимой, действительно отступила, чтобы больше не вернуться.
По крайней мере, пока.
- Но завтра ты мне всё-всё расскажешь, - вернувшись в настоящее, сказала Венди, глядя на ряд подаренных Эдвардом кукол, сидевших на подоконнике.
- Конечно.
- И д-до того, как я отправлюсь на встречу с этим твоим Инквизитором.
- Он не мой. И ничей. В том-то вся его прелесть, - заметил лорд Мефистофель, завинчивая медную крышку круглой коробочки с мазью. - Молодой неподкупный служитель закона, ещё не успевший разувериться в такой ерунде, как обязательное торжество справедливости, который пойдёт на всё, чтобы докопаться до правды, особенно если сильный мира сего обижает слабого... что может быть прекраснее?
- Для манипуляторов вроде тебя - ничего.
- Мне показалось или в твоём голосе послышалась гордость?
- Конечно. В нашем с тобою семействе все те ещё манипуляторы. Я, смею надеяться, не исключение.
Эдвард лишь улыбнулся, прежде чем подняться на ноги.
- Не исключение. - Склонившись над постелью, сжимая в ладонях коробочку с мазью, он коснулся губами её волос. - Светлых снов, малютка Венди.