(*прим.: распространенное в архитектуре готики украшение в виде стилизованного цветка)
(*прим.: герои кельтского эпоса, небольшая дружина воинов, которых возглавлял Финн Маккул, легендарный герой мифов)
Словом, графа Айлена можно было понять. Морнэй Холл не был повинен в том, что в нём погибли его хозяева, и жаль было бы, если б подобная красота оказалась заброшена. Печально было представлять, как весь этот мрамор с позолотой покрывает пыль, цветы увядают, а прекрасный сад превращается в дикий лес. Никто из гостей, в этот вечер прятавших лица под масками, кружившихся в танце, собравшихся за карточным столом и уединявшихся в садовых ротондах для других развлечений, не жалел, что Кристиан Ройс избрал для бала дом, в котором когда-то погибла его жена.
Однако у некоторых гостей были особые причины радоваться этому.
- Не догадываешься, под какой маской скрывается гостеприимный хозяин? - спросила Венди, когда они с Эдвардом сошлись во время очередной фигуры очередного контрданса.
Для бала ей сшили зелёный плащ-домино, а голос изменили магией, чуточку посадив связки, превратив меццо-сопрано в чувственное контральто. Из масок она выбрала ларву*, закрывавшую лицо целиком, украшенную чёрными перьями и серебряной вязью, и Венди действительно чувствовала себя призраком. Мстительным призраком, вернувшимся с того света в некогда родной дом.
(*прим.: венецианская маска, также известная под названием «вольто». Обычно белого цвета, название произошло от латинского слова larva, «привидение»)
Она не раз перебирала различные варианты того, что почувствует, когда увидит такой знакомый двор и ступит под такие знакомые своды. Пожар не добрался до бального зала, и если прикрыть глаза, Венди и сейчас могла увидеть Кенни, с хохотом убегающего от неё по лакированному деревянному полу, скользя по нему, точно надев коньки; тогда зал был пустым, и смех брата эхом раскатывался вокруг, взлетая к панно, на котором Кухулин говорил у речного брода с королевой Медб* - в детстве Венди столько разглядывала эту роспись, что легко могла бы по памяти воспроизвести её в альбоме. Однако на сей раз воспоминания не принесли ни улыбки, ни боли, ни слёз.
(*прим.: Кухулин - знаменитый герой ирландских мифов, Медб - воинственная божественная королева, также одна из центральных фигур ирландской мифологии)
Эдвард был прав. Морнэй Холл перестал быть её домом. Как сама Венди почти перестала быть Виннифред Морнэй. Время, что она провела под этой крышей, теперь казалось другой, чужой жизнью: жизнью маленькой Фредди, но не Венди, собственности лорда Мефистофеля.
Она даже не знала, радоваться этому или пугаться.
- У меня есть некоторые подозрения, - откликнулся лорд Мефистофель. - Полагаю, если при грядущих переходах ты невзначай встретишься глазами с одним из своих контрпартнёров, ты сможешь их подтвердить.
- Надеюсь, трепетный взгляд из-под ресниц не возбудить в нём ответные подозрения, - сказала Венди, на сей раз не забыв перепутать времена, как и положено иностранке; грассировать и изображать фрэнчский акцент - на случай, если её услышат - она не забывала и раньше.
- Зависит от степени трепетности. Но, как ты понимаешь, тебя хозяин дома в любом случае узнал.
Венди понимала. Они сами сделала для этого всё возможное. Эдвард, как и многие гости, не стал делать тайной свою личность - маски масками и игра игрой, но возможность перекинуться словечком со знакомыми и поделиться впечатлениями важнее. А потому граф Эрон довольно быстро нашёл своих знакомых, а иные знакомые нашли его, после чего им была торжественно представлена мадмуазель Вивьен, бойко щебетавшая на фрэнчском с безукоризненным выговором истинной соотечественницы Бонапарта, а помимо этого весьма сносно говорившая на родном для них харлерском.