Венди струной вытянулась над листком, опавшим к её ногам, льнувшим к зелёному домино - словно просил прощения за то, что содержал в себе слова, которые обратили пеплом и пустили по ветру всё, что она знала, что любила, во что верила.
Ей хотелось зажать уши, зажмуриться и кричать. Плакать. Отрицать. И всё это доставило бы слишком большое удовольствие тому, кто наблюдал за каждым движением её ресниц, за тем, как тяжело вздымается её грудь под шёлком цвета мая и незрелых яблок. Поэтому все мысли, метавшиеся в сознании, и все слёзы, задушенные в горле, она перевела в ярость, выместившую из разума всё, о чём сейчас Венди думать не хотела и не могла - и выплеснула её одним холодным вопросом:
- Даже если это правда, вы всерьёз утверждаете, что всё это - не ваша вина?
- Не только моя. Зерно не взрастёт на бесплодной почве. Впрочем, отрицать, что посеял его я, не буду. - Она не успела удивиться, как легко Кристиан Ройс дал ей то, что Венди ожидала выбивать обличительными тирадами, когда в его руке возник револьвер. - Ты ведь пришла воздать мне по справедливости, верно?
Она развернула щит ещё прежде, чем он произнёс последнее слово. Моментально, как на уроках - Эдвард бы ею гордился.
Надёжно прикрытая барьером, Венди наблюдала, как вместо того, чтобы целиться в строптивую падчерицу, граф Айлен зачем-то идёт к ней через всю комнату с оружием в опущенной руке; глаза её непроизвольно расширились, когда, почти уткнувшись в мерцающую преграду, он взвёл курок - и перехватил револьвер за дуло, чтобы протянуть ей.
- Так воздай. - Граф Айлен разжал пальцы: оружие повисло в воздухе прямо напротив её свободной руки. Опустился на колени - изящно, точно в ландэнском храме Великой Дану, где на обрядах в честь поворота Колеса на тебя смотрит весь высший свет. - Стреляй, Венди.
Она посмотрела на револьвер. На человека, разрушившего её жизнь: коленопреклонённого, глядевшего на неё снизу вверх спокойными глазами синевы пронзительнее и глубже, чем облекавший его бархат.
Снова на револьвер - зрением мага.
Никаких заклятий, призванных усыпить её или навредить любым иным способом. Лишь дерево да железо, лишь курок, молящий быть спущенным, и рукоять, просившаяся в ладонь.
- Он не заряжен, - сказала она.
- Можешь проверить.
- А если и заряжен, ты поставишь щит.
- Не воспрещаю тебе убедиться в обратном.
Её пальцы скользнули сквозь барьер быстро, как рыбка в серебристой воде. Венди ожидала, что кисть попробуют перехватить, но граф равнодушно смотрел, как она хватает оружие и тут же отдёргивает руку: так, чтобы за щит выглядывало только дуло.
- Стреляй, - повторил он, подаваясь вперёд, подставляя под пулю высокий чистый лоб.
ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 31.08:
Соблазн сводил с ума. Спусковой крючок манил палец, тянул его к себе, словно они были частью разъединённого целого, стремившейся вернуть единство. Венди догадывалась, что её отчим изобретателен на пытки, но не знала, что они могут быть такими изощрёнными.
Осознавать, как легко было бы сейчас убить Кристиана Ройса, просящего об этом - и насколько это неосуществимо, если хоть немножко заглушить голос ненависти, кричавший «давай», и прислушаться к голосу разума, было невыносимо.
- Ты же знаешь, что я этого не сделаю, - облизнув вновь пересохшие губы, сказала Венди.
- Почему?
- Здесь Инквизитор. - Ей снова хотелось плакать, только теперь - от того, с какой лёгкостью враг воспользовался обстоятельством, которым она так старалась обеспечить собственную безопасность. - Твои охранные чары не оставят гибель хозяина без внимания. Мне отсюда не уйти. Меня поймают и повесят как умалишённую убийцу, застрелившую прекрасного, всеми любимого графа Айлена... после всего хорошего, что он для неё сделал.
- А если бы не поймали, ты бы спустила курок?
- Без раздумий.
Улыбка, заигравшая на его губах, когда он наклонился ещё чуть вперёд, была нежна до издевки.
- Ах, Венди. - Сталь, что таила в себе гибельную пустоту, ждущую, когда её заполнит рвущаяся наружу пуля, уткнулась ему в кожу. - Милые юные леди и мысли не допустят о том, чтобы лишить жизни безоружного. Милых юных леди не удерживает от убийства лишь страх наказания. Милые юные леди не предлагают себя врагам своего врага. Мы одной крови - теперь-то ты это видишь?
Венди закрыла глаза, перед которыми плыло белое марево бешенства, когда палец её всё же лёг на холодную стальную дугу.
Выстрел отозвался звонкой болью в ушах.