В ответ на кровавую вылазку террористов кремлевская бюрократия добилась от президента и ручной Думы права отменить прямые выборы глав регионов и назначать всех губернаторов из Москвы. Под шумок была создана «Общественная палата», которой поручено озвучивать от имени «гражданского общества» волю кремлевской бюрократии. При этом Кремль даже не потрудился объяснить, какое благотворное влияние окажут отмена выборов глав регионов и учреждение очередной бесполезной конторы на усиление борьбы с террором и укрепление безопасности граждан.
С этого момента любая критика, любая не согласованная с властью политическая инициатива немедленно стала подавляться. Судебная система, за годы ельцинских реформ не раз изменявшая Закону то за деньги, то из-за страха перед бандитами, при новой власти решила впредь не мучиться угрызениями совести и покорно легла Кремлю в постель. Кремль внакладе не остался — побелил в здании суда потолок, чтоб штукатурка в постель не сыпалась. Так закрепленное в Конституции разделение властей превратилось в фикцию, в насмешку над народом и его конституционным правом быть источником всякой власти.
Бонапартизм всегда и везде сопровождался казнокрадством, но в России «укрепление властной вертикали» вызвало настоящую эпидемию воровства. Безусловно, у нашего президента масса добродетелей и у него многое получается, но то, что он допустил во власти воровство в таких масштабах, наносит колоссальный ущерб репутации Кремля и авторитету всей державы. Бюрократия буквально купается в роскоши, а воры совсем потеряли страх. Даже в эпоху разнузданного Ельцина так, как сейчас, не воровали. Сейчас повальное воровство стало, по сути, единственной формой самоорганизации власти и ее основной идеологией.
Сама схема воровства достаточно примитивна, но эффективна с точки зрения ухода от будущей уголовной ответственности. Сначала чиновники через «залоговые аукционы» разрешили приватизацию наиболее «сладких» объектов государственной собственности за «смешные», символические деньги олигархов. Затем ту же собственность чиновники выкупили у олигархов, но уже по рыночным ценам и за счет федерального бюджета, т. е. народных денег. Самому народу эта афера была преподнесена как «возвращение государства в экономику» и «борьба с олигархами». Проходит еще немного времени, и чиновники вновь продают ту же собственность, но уже «иностранным инвесторам», под именем которых скрываются все те же олигархи и подросшие за границей дети самих чиновников. Так бюрократия «прячет концы» махинаций 90-х годов по дармовой раздаче «своим людям» государственной собственности. Так она узаконивает кражу богатств страны.
Сумма, за которую были переданы в частные руки основные фонды государственной экономики России, равна девяти миллиардам долларов. Для сравнения — столько же ежегодно «новые русские» оставляют за границей во время своего отдыха с «шопингом» и увеселениями. Могли ли промышленность и природные богатства мировой державы, построенной нашими дедами и отцами, бабушками и мамами, стоить так дешево? Ответ на этот вопрос очевиден — нет! Нация должна знать: все, что произошло с экономикой ее страны, следует квалифицировать как грабеж. Те, кто это сделал, должны называться ворами. И никак иначе.
Приватизация, проведенная грабительским путем, не может быть признана законной. Итоги такой приватизации должны быть пересмотрены, а сама собственность либо конфискована, либо выкуплена у олигархов за ту же «смешную цену», по которой они ее «приобрели». Восстановление справедливости в вопросах приватизации лишь только укрепит уважение к институту частной собственности, рыночным отношениям и регулирующему их национальному законодательству. В противном случае произвол власти приведет Россию к глубочайшему за всю ее историю кризису.
Уже сейчас видны его первые симптомы. Что говорить о настроениях думского корпуса, если сам председатель палаты Борис Грызлов заявляет: «Парламент — это не место для дискуссий». Одно непонятно в этих словах: то ли это горькое признание факта наступления власти на демократию и свободы, то ли призыв к коллегам заткнуться навсегда. Как правило, «молчание думских ягнят» длится ровно три года. Сразу после выборов счастливые обладатели свеженапечатан-ных парламентских корочек оживленно вселяются в свои кабинеты, меняют таблички на дверях, фамилии — на спец-телефонах. Они возбужденно обсуждают, сколько будет в Думе комитетов и комиссий, а значит, — приемных с секретаршами и мигалок с шоферами. Через полгода думская жизнь начинает замирать. Но за шесть месяцев до новых выборов все снова приходит в движение. Изрядно растолстевшие думские барашки с курдючными задами вновь разбегаются по евразийским пастбищам в поисках одичавшего народа, который им нужно собрать в кучу и пинками загнать на новые выборы.