И всё-таки… Кто знает, насколько велик дар Всеотца этой девчонке? Она уже справилась там, где спасовала знаменитая боевая магия Джейаны. Один Великий Дух ведает, что будет дальше. И это странное появление… Твари Ведунов… зверь и ламия… Что не устаёт повторять наш Учитель? Горе тому, кто словом перемолвится с Ведунами. Горе принявшему от них хлеб, горе испившему от них воды, даже если умираешь от жажды. Может, клану было послано испытание? Может, следовало оставить… – Фатима запнулась, не зная, как же назвать Лиззи, – следовало оставить это лежать где лежало1?
Она почти не помогала травницам. Сигрид и Линда пару раз вопросительно взглянули – Фатима сделала вид, что не замечает. Впрочем, она видела, что здесь сейчас справятся и без неё. Однако не потому, что целительницы и травницы оказались настолько искусны – на помощь им пришла новая, неведомая сила, словно бы Лиззи, чувствуя помощь клана, сама рванулась навстречу спасителям, всеми силами разрывая стянувшую горло смертельную петлю. И, похоже, это ей удалось.
* * *
Когда Джейана открыла наконец глаза, вокруг царил один лишь мрак. Полный, абсолютный мрак, без малейших проблесков света.
Подземелья. Мёртвые подземелья, где, как и на поверхности, в помине нет ничего живого. Откуда здесь взяться свету или тем симпатичным светящимся улиткам, прикормленным Чёрным Иваном? С чего она, Джейана, вдруг решила, что сможет найти спасение здесь? Просто умирать теперь придётся не на поверхности, а в норе, вот и вся разница.
Чародейство отняло остатки сил. Рука Джейаны всё ещё сжимала туесок – однако в нём не осталось ни капли воды. И где её взять здесь, в глухих тоннелях? На что она рассчитывала, прорываясь сюда? Что её не найдут? Ну так и не надо, она умрёт сама. И притом очень скоро…
Однако волшебство, высосав последние силы, сделало и доброе дело – начисто лишило Джейану ощущения телесных мук. Казалось, плоть её просто растворилась в чёрном море разлитого вокруг мрака, оставив бодрствовать одну лишь нагую душу. Девушка не чувствовала ни рук, ни ног, не могла сказать, сидит она, стоит или лежит. Впрочем, стоять она уже и так не могла; едва бы получилось и сидеть.
И всё-таки даже здесь, в первозданной тьме, ощущалось некое движение, чуть заметный ток воздуха; откуда-то снизу шла лёгкая дрожь, неведомо чем ощущаемая – ведь спины у Джейаны сейчас не было…
Она нагнула голову к туеску. Мокрый край ещё хранил следы влаги; губы прильнули к коре, всасывая, вбирая малейшие частицы животворного сока; Джейана не чувствовала ни голода, ни жажды, но вода волшебным образом придавала сил. У Ворожеи оставался последний шанс – дотянуться до Силы. Иначе – смерть.
Казалось, она окончательно рассталась с телом. Нечто тонкое, неовеществленное, но хранящее в себе то, что было сутью Джейаны, медленно двинулось вниз, без помех одолевая сопротивление косных пластов земной тверди. Там, глубоко – глубоко, должна быть Сила. Её просто не может не оказаться там. Раз в этих тоннелях хоть что-то движется, значит, без Силы не обошлось. Джейана старалась не думать о том, что движение воздуха могло означать лишь простой сквозняк, открытый ход на поверхность, а дрожь – не более чем… не более чем… Джейана сама не знала. Очень хотелось верить, что под ней, в глубинах, прячется именно та мощь, обладать которой она так жаждала. Жаждала, наверное, даже сильнее, чем хотела жить. Потому что именно сейчас, на самой грани бытия, она, смотрясь в саму себя, понимала, что жизнь без Силы для неё – ничто, одна пустая тень. Наверное, поэтому она так спокойно отнеслась и к перспективе умереть здесь. Зачем ей жить, если она не найдёт доступа к Силе?