— Погоди, Бу. Я с тобой и дальше. Глаза человекозверя стали как плошки. Он яростно замотал головой. Нельзя, мол, нельзя!
— Нельзя? Это почему ж? Мне ведь теперь бояться уже нечего. Так что я пойду, и нечего на меня так лыбиться! — сердито буркнула Джейана, отчего-то стыдясь собственного порыва. — Сказала — пойду, значит, пойду. Может, пригожусь.
“А кроме того, едва ли Учителю придёт в голову искать меня там!”
Дорога до Лысого Леса недальняя, много на себе тащить не надо. Да и кто знает, придётся ли возвращаться?
Девушка и разумный зверь шли рядом, как всегда, молча. Молчали и окрестные чащобы — опустевшие, мёртвые, непривычно, невозможно тихие. Куда-то подевались даже летунки-щелкунчики.
Ночь путники провели в густом буреломе, а наутро перед ними во всей зловещей своей красе предстал Лысый Лес.
— Ничего не понимаю, Эйб. А вы?
— Виноват, ваше превосходительство, но вынужден признать, что…
— Эйб, вы когда-нибудь доведёте меня своей лексикой до белого каления! Неужели трудно ответить по-человечески?.. Итак, что мы имеем? Достославная Джейана Неистовая таинственным образом исчезла где-то в районе обитания своего собственного клана, в районе, где который уже день продолжаются усиленные поиски. Это наводит на некоторые размышления…
— О нет, нет, ваше превосходительство! Уверяю вас, поиски ведутся очень тщательно. Фатима знает своё дело. Народ у неё не отлынивает. К тому же у Джейаны хватало недоброжелателей.
— А почему тогда ничего не видно на снимках с орбиты? Оптики уверяли меня, что их камерам никакие леса не помеха. И это действительно так! Я со счёта сбился — столько там кособрюхов! Всех видно. А её — нет. Вот как такое можно объяснить?! Может, она вообще невидима и все старания вашей Фатимы — впустую?
— Но, ваше превосходительство, признание такого факта означает опровержение фундаментальных законов природы… А поскольку яблоки всё ещё падают вниз, а не взлетают вверх, гиперприводы и подпространственные маяки работают нормально, перебоев в надпространственной связи не наблюдается, нам остаётся признать, что Неистовая ушла в коммуникации.
— В коммуникации… что ей там делать? Генераторы заглушены.
— Может… акт отчаяния?
— Она не слишком похожа на истеричку.
— Да, но отключение энергии должно было вызвать жестокий психологический шок типа того, что происходит с уже ушедшими. На этом фоне возможно всё, что угодно, в том числе и суицидальные проявления.
— Ещё никто не сопротивлялся так упорно, как Джейана. У неё сердце из камня, простите за банальное сравнение, Эйб. Я не верю, что она могла покончить с собой. Не из таких. Скорее уж она постарается добраться до вас… а, вы вздрогнули, мой добрый друг! — и умереть, запустив зубы вам в горло… Впрочем, выбирать нам особенно не из чего. Передайте Фатиме — поиски продолжать. Я отправлю группу захвата пошарить по коммуникациям, хотя в зоне подачи энергии с орбитальной тарелки это может быть равносильно потере всех людей. Но надо рискнуть. Мне страшно даже подумать, на что окажется способна Неистовая, когда нам придётся вновь запустить генераторы, — не можем же мы вечно сидеть без энергии! На кой чёрт тогда весь Проект?
— Вы правы, ваше превосходительство. Надвигается зима. Без запуска климатизаторов…
— Вот именно. Ах эти мне проектировщики! Всё пытались сэкономить, всё пытались выгадать — копеечку тут, фартинг там, пфенниг сям.,. И вот вам результат!
— Но, господин генерал, в тогдашних условиях крайней нехватки ресурсов монтировать вторую глобальную энергосистему…
— Не обращайте внимания, Эйб, это так, старческое брюзжание. Значит, резюмирую, нам осталось только одно — ждать, пока Джей сама проявит себя, и обшаривать тоннели. Последним я займусь лично, а вы, Эйб, передайте Михаэлю мой приказ — посадить на невидимость Джейаны всех аналитиков. Пусть яйцеголовые отрабатывают свои пайки. Всё. Свободны…
Целый день после стычки Файлинь и Гилви к Диму никто не заходил. Даже воды не дали. Он вытерпел, решил не унижаться, подействовало, и на следующий день к нему заявилась сама Фатима.
Остановилась возле дверей и долго смотрела, брезгливо поджав губы. Дим равнодушно поднял глаза разок и тотчас же отвернулся. Невыносимо хотелось пить.
— Валяешься, — холодно произнесла Фатима. — Валяешься грудой мяса, тупой козёл. Такой же, как и все вы, парни…