- Ты хочешь остаться со мной? - выдохнул он напоследок, чувствуя, что броня его сейчас раскалится добела от смущения.
Ольтея опустила хорошенькую головку. Уголки её губ чуть дрогнули раз, другой, третий, точно не зная, расплыться ли в улыбке или, напротив, состроить саркастическую гримасу.
И, наконец:
- Хорошо.
* * *
Давно осталось позади море. Промелькнули синие прожилки рек и речушек, голубые разливы озёр. Машина уходила всё дальше и дальше на северо-восток, к коренным владениям клана Твердиславичей. Оставалось надеяться, что Иван запрограммировал её опуститься в каком-нибудь не слишком заметном месте. Иначе... Фатима, конечно, тихоня, но случая спалить ламию тоже не упустит. Не из растяп.
Вот как будто бы и Ветёла, вот и Пожарное Болото, а вот впереди и Змеиный Лес засинел. Вот Пэков Холм... неужто тут и опустимся?
Однако Иван, конечно же, подобной ошибки не совершил. Владения Твердиславичей машина прошла на предельной скорости; а затем вдруг резко замерла в воздухе и быстро опустилась наземь.
Всё ещё держа на руках спящую Лиззи, Буян первым осторожно выбрался наружу.
Да, осень. Ольтея наверняка замёрзнет... да и Лиззи тоже. Скорее, скорее отнести девчонку в клан... а потом можно и о себе подумать.
Словно в ответ на мысли Буяна ламия зябко передёрнула оголёнными плечиками.
- Холодно, - пожаловалась она.
- Погоди, Лиззи подбросим - я зверя заломаю, шубу тебе справим, - пообещал Буян.
- Только смотри, побыстрее...
* * *
Понять, где они сели, оказалось нетрудно. Полдня пути от родных скал. По правую руку - Пожарное Болото, по левую - сухие увалы. Буян решил не рисковать; ни к чему раньше времени попадаться на глаза той же Фатиме. Главное - потихоньку подбросить Лиззи... хорошо бы успеть, пока она спит... и скрыться.
Ольтея вновь зябко повела плечами.
- Мы... мы ведь зимой никуда не ходим, - жалобно произнесла она - Многие так и вовсе засыпали до весны, до солнышка. Я-то, правда, не спала... но всё равно.
Буян кивнул.
- Ага, ага, вот только девчонку положим... пока не проснулась...
- "Не проснулась"? - внезапно передразнила Ольтея. - Ты что, совсем ослеп? Она без чувств... и очень, очень, очень больна. Я думала, ты видишь...
- Как без чувств? Как больна? - только и смог выдавить Буян.
Ольтея только поджала губы.
- Я эту хворь лечить не умею. Давай же, давай шевелись! Тут уж не до церемоний... живой бы донести...
- Погоди, ты что... хочешь прямо в клан с ней?! - Буян чуть не подпрыгнул.
- Если мы оставим её в лесу, она может умереть... - Наморщив загорелый лобик, Ольтея всматривалась в личико Лиззи. - Болезнь вырвалась наружу... а до этого пряталась... вот почему я её не сразу и заметила...
Она бормотала всё тише и тише, ладони ламии уже скользили над грудью девочки, словно пытаясь на ощупь отыскать камешек в мелком песке.
- Быстрее! - поторопила Ольтея. - Идём... идём прямо в клан. Другого выхода нет. Или весь наш поход окажется напрасным.
Ламия впервые произнесла слова "наш поход". Это стоило запомнить, сказал себе Буян.
- А если...
- Но ведь ты не позволишь, правда? - Ольтея прижалась плечом к грубой чешуе своего спутника.
У Буяна было своё мнение на эту тему, однако он предпочёл не распространяться. Магия есть магия, победа над Середичами стоила недёшево. А здесь...
Однако он даже не замедлил шага. Если клану нужно - он схватится и с Фатимой, и со всеми прочими Ворожеями. Великий Дух вырвал его из объятий огненной смерти, провёл невредимым через неописуемые опасности, дав понять, что избранный Буяном путь - истинен. А раз так - что может заставить его повернуть?
Сухие увалы мало-помалу опускались, разглаживались, древесные стволы смыкались теснее, гуще становился подрост; над головами затанцевали крошечные молодые феечки, вспыхнула яркая радуга их тончайших, невидимых крыл. Ольтея подняла голову, коротко блеснула быстрая улыбка - и ламия вновь склонилась к бесчувственной девочке.
Вот и первая ограда, вот и первое поле... Буян осторожно раздвинул ветки. Осенний лес коварен, кажется, ты надёжно укрыт - ан нет, листвы почти не осталось и откуда ни возьмись может прилететь меткая стрела. Стрел Буян не боялся - не по ним его броня, - однако за стрелами могли последовать заклятия, что куда хуже.
Поле казалось пустым. Толстяки давно выкопаны... стоп! Как раз-таки и не выкопаны. Вернее, выкопаны, но не до конца. Не мало их так и осталось торчать, догнивая, в земле. Ботва растоптана, смята - словно прошёл прайд кособрюхов. Что-то плохо ты управляешься с делами, Фатима...
На не убранных до конца полях обязательно полагалась охрана. Хотя бы дозорные. Это Буян помнил крепко - однако на сей раз ни на самом поле, ни вокруг никого не оказалось.
- Буян! Пошли, нельзя мешкать!
Тонкой лесной перемычкой меж двух полей пробрались ближе к кольцу скал. Здесь уже чувствовалось пристальное внимание Ворожей клана, разлитое в воздухе, словно холодный колючий туман. Наполовину создание Ведунов, Буян ощущал это насторожённое внимание каждой броневой чешуйкой тела, каждой жилой и поджилкой.
- Сейчас нас наверняка засекут. Давай мне Лиззи и уходи. Я отнесу и приду за тобой.
Сейчас это было наиболее разумно, однако Ольтея неожиданно замотала головой:
- Нет... не оставляй меня... я пойду с тобой... Да и Лиззи не оставишь сам смотри!
И в самом деле, руки ламии безостановочно двигались над телом Лиззи, и Буян вторым, дарованным Дромоком зрением, видел - именно эти движения ещё заставляют биться уже готовое замереть сердечко.
Они шли прямиком по непривычно пустой клановой дороге. Раньше, насколько мог припомнить Буян, народ вечно сновал по ней взад-вперед: к стадам, на дальние плантации, к порубкам, углежогным местам, или же к рыбным садкам на Ветёле. Осенью, в пору больших охот, по дороге чуть ли не весь световой день волокли туши добытого зверья. Девчонки добирали последние, поздние грибы; малыши таскали связки сизого мха, лишний раз проконопатить щели; осень всегда была порой больших работ перед суровой зимой. Однако сейчас дорога была пуста, совершенно пуста, и даже сторожевые вышки остались без всегдашних своих обитателей.