Анастасия стиснула зубы, чтобы не раскрыть рта. Всё внутри неё боролось с этим молчанием. Если ложь Генриха раскроется, он присоединится к ней на месте подсудимых.
По залу пробежал ропот. Сир Гарен напомнил, в каком состоянии пребывало заведение, когда на место прибыла городская стража. Погром, царивший внутри, свидетельствовал о настоящем бое.
– Ну, увлеклись немного, – простодушно ответил гвардеец, почесав в затылке. – Бывает.
– Позволю вам напомнить про стражников, пострадавших от рук обвиняемой, – настаивал рыцарь. – Это был явно не тренировочный бой.
– Да бросьте, милорд, – махнул рукой Генрих, – если бы капитан атаковала их в полную силу, они бы сейчас в земле сырой лежали, а не байки тут рассказывали.
В зале вновь поднялся ропот, разбавленный сдержанными смешками. Собравшиеся не хотели правды. Они хотели приговора.
– К порядку! – громогласно призвал сир Гарен. – К порядку, говорю!
– Он северянин! – раздалось откуда-то из толпы. – Конечно, выгородит землячку!
– Верно! – подхватил кто-то.
– Тишина в зале! – вновь повысил голос Джон Гарен.
Когда ропот стих, Генрих Рыжеволосый был отозван.
– Позволю напомнить, что пострадавшие были без сознания, а потому не могут говорить о событиях внутри трактира, – сказал Орвис.
– Приглашается последний свидетель, – произнёс рыцарь, – участник случившегося…
Сердце Анастасии замерло. Внутри прохладный ужас боролся со вскипающей яростью.
– Ош, Дурной Глаз, – произнёс сир Гарен, и в зал вошёл орк.
Собрание тут же вновь разрушило всякую тишину. Под сводами зала гремели голоса возмущения, гнева и осуждения. Даже Яков Орвис негодовал, вскочив со своего места.
– К порядку! – вновь призвал сир Гарен, но собрание успокоилось, только когда он пригрозил перенести заседание за закрытые двери.
Анастасия поняла, что это конец. Её судьба, как и судьба Генриха, который столь безрассудно подставился под удар, пытаясь защитить своего капитана, была в лапах орка.
– Итак, – сказал Джон Гарен, когда волнение в зале улеглось. – Пыталась ли эта женщина убить тебя, Ош?
Выдержав паузу, Ош обвёл разноцветными глазами зал, после чего обратился к суду.
– Нет, милорды, – ответил орк, улыбнувшись, – не пыталась.
Глава девятая
Закон гостеприимства
Под крышей радушного хозяина гость обнажает клинок только за трапезным столом.
– Откройте ворота!
Услышав голос дозорного, пара ополченцев сняла тяжёлую балку засова с кованых скоб. Одна из деревянных створок, преграждающих западный вход в селение, отворилась с протестующим скрипом.
По дороге шагали два человека. Один из них был облысевшим стариком в дорожной робе, другой – крепким бородатым мужчиной с мрачным лицом.
– Мастер Локвуд! – воскликнул один из привратников. – Марон, беги за кметом. Скажи, господин Локвуд к нам пожаловал.
Со времени нападения диких всадников прошло уже несколько месяцев, и селение зализало свои раны. Ослабевшее лето всё ещё радовало людей редкими тёплыми днями, но осень постепенно вступала в свои права, окрашивая листву в яркие краски увядания.
Проходя мимо крепкого, румяного юноши, признавшего его, Локвуд по-отечески похлопал широкое плечо паренька. Старик помнил, что это был один из раненых, которых он врачевал после нападения орков.
Он не опасался того, что племя Ургаша нарушит соглашение и обратит сталь против этих людей. Большинство орков, способных держать оружие, были сейчас в военном походе вместе с Ошем и своим вождём. В лагере наверняка остались дюжины две охотников, которые должны были лишь следить за порядком и защищать остальных, если такая надобность возникнет. Еды у них было предостаточно, так что необходимость охоты временно отпала.
Чтобы выглядеть бодро, приходилось напрягать последние силы. Старческое тело болело, требуя отдыха и покоя. Ключник смертельно устал от долгой и напряжённой дороги, желая лишь одного – оказаться дома.
– Почтенный Локвуд, – приветствовал его коренастый бородач с длинным шрамом, перечёркивающим морщинистый лоб. – Рады вам. Не сочтите за дерзость спросить, что привело вас вновь в наше селение и кто ваш спутник?
– Мы устали с долгой дороги, – признался ключник. – Не найдётся ли у вас куска хлеба и тёплой постели для двух скромных путников?
– Чтоб меня варги взяли! – посетовал кмет, треснув себя по лбу мозолистой пятернёй. – Вы уж не взыщите со старика. У нас тут гости редко бывают.